Я спрыгнула с подоконника и отступила от Абрамова на пару шагов. Последнюю неделю он был слишком активным… Слишком! Его странные записки я вылавливала в супе, находила под подушкой и даже однажды случайно заметила в кармане у медсестры, которая осторожно всунула ее мне в руку во время планового осмотра.

Максим просил о встрече. Но я всегда игнорировала записки и нарочно не покидала палату в указанное время. Сейчас же мужчина только доказал своим поведением, что оставаться с ним наедине опасно.

– Потому что я знаю, о чем ты хочешь поговорить, и не собираюсь больше поднимать эту тему, – облокотившись о раковину, я нащупала рукой вытянутую железную колбу с жидким мылом. На всякий случай.

Максим выглядел потерянным и обескураженным. Снова и снова нервно трепал свои волосы, взгляд его терялся, а бедные губы оказались искусаны в кровь. Что то отзывалось в сердце на эти нелепые жесты, желая пожалеть мужчину и выслушать, но здравый рассудок в который раз громко напоминал: «Он брат Шакалова. Тебе не друг!»

– Тебе лучше уйти… – шёпотом протянула я, когда молчание затянулось, поглядывая на входную дверь. – Пока охранник не решил, что я слишком долго сижу тут и не вошел сам.

– Я не могу с этим жить, Кристина, – надрывно перебил он меня, делая шаг вперед. Его внутренние метания были практически осязаемыми. Сердце разрывалось от горечи в его голосе, досады и обиды, но перебить мужчину я просто не могла: – Черт… Ты была права! Во всем права! Я положил жизнь, чтобы стать таким же, как сводный брат. Но, поговорив с Гайкой, я понял, что никогда не знал Шакалова. Начал копаться в его делах… Я не могу жить с тем, что сам посадил тебя в самолет к нему, Кристина! Не могу!! Не могу жить, зная, что ко всем его темным делам так и иначе причастен.

Не стоило этого делать, но рука сама потянулась к его плечу, чтобы поддерживающе похлопать и уверенно сказать:

– Знаешь, где то в глубине души я бы, наверное, разочаровывалась в людях, выбери ты малознакомую девушку, а не брата. Тогда… Я действовала на эмоциях, рассчитывая на чудо. Ты единственный, кто думал головой.

Внезапно Абрамов схватил мою ладонь и сжал, не позволяя уйти. Даже сквозь сумерки я видела, как его ноздри нервно раздуваются, желваки играют, а губы изгибаются в саркастичной улыбке:

– Для тебя я теперь навечно предатель, правда?

– Максим, – одернув руку, я сделала еще пару шагов к выходу, стараясь не терять из поля зрения Абрамова. – Мне пора.

Но вместо того, чтобы отпустить, мужчина только сильнее сжал руку, притягивая к себе. Его губы так внезапно оказались в миллиметре от моих, что я опешила. Абрамов набрал полные легкие воздуха и, нервно выдохнув, протараторил:

– Я хочу помочь тебе. По настоящему, понимаешь?.. Ты хотела сбежать? Хорошо, я все устрою! Не переживай.

– Я больше не хочу