— Ника... — пробормотал второй гребец.

Новая оплеуха Жирного.

— Ты не повторяй, как эхо, ты отвечай!

— Она никогда не покидала Франции, — прошептал Олимпиакокатрис.

— Как? — задохнулся я. — Не дури мне голову, говори, подонок!

— Нет, я клянусь тебе!

Берю выпрямился в лодке, рискуя перевернуть ее. Он встал перед вторым гребцом и принялся со страшной скоростью молотить того по роже.

— Прекрати свою гимнастику, Жирный! — приказал я. — А то у него черепушка расколется!

Тот послушался. Он подул на свои покрасневшие кулаки и уселся на место.

— Олимпиакокатрис, зайчик мой, — снова начал я, — Я знаю, в чем фокус «Кавулома-Кавулоса» с его шлюзовой камерой с открывающимся дном. Так что не говори мне, что она не использовалась, там остались следы того, как проходил ящик.

— Ну, конечно, ящик прошел через нее, только он остался в Марселе, — горячо утверждал моряк. — Мы открыли оба люка, и он сразу же упал в воду!

На мгновение я остолбенел, потом покатился от смеха. Боже мой, до чего хорошо разыграно! Ника только пересекла, прошла насквозь «Кавулом-Кавулос»! Не задержалась на борту дольше четырех секунд! Ах! Вот это трюк! Хороша идея! Браво! Виден почерк гения!

— На кого вы работали? Кто вам платил? — спросил я.

Он чуть-чуть колебался. Но фаланги пальцев Берю были здесь, на его шее, и это давало хороший импульс.

— Офицер, который был помощником капитана на борту «Good Luck to You».

— Яхты Барбары Слип?

— Да. Это он все устроил.

— Имя этого человека?

— Джон Хайуолкер.

Я задумался.

— Ладно, гребите! — сказал я.

— Если ты хочешь на мое место, не смущайся, — усмехнулся Жирный, — я тебе его уступлю совершенно бесплатно.

Я даже не ответил ему, потому что был поглощен полным пересмотром всего происшедшего. Два матроса плавают на яхте старой голливудской звезды. Один из ее офицеров предложил им похищение века. Они пошли на это! И...

— Скажи-ка, Олимпиакокатрис, этот твой Джон Хайуолкер когда-то плавал на борту «Кавулома-Кавулоса»?

— Да, в самом деле, — удивился гребец, — Вы это знаете?

Оплеуха Берю напомнила ему, что он должен только отвечать на вопросы и воздерживаться от того, чтобы задавать их.

— Расскажи-ка мне немного о семействе Полис.

Он пожал плечами, от чего при гребле может приключиться радикулит.

— Я ничего не знаю!

Снова затрещина Жиртреста!

— Говори! — прорычал Жирный с такой силой, что у проплывавших поблизости селедок, должно быть, полопались плавательные пузыри.

— Но я...

— Однако, перед тем как выйти из госпиталя, вы звонили именно Полисам.

— Лейтенант Хайуолкер дал нам этот номер телефона и сказал, чтобы мы попросили мисс Александру Полис. Она была предупреждена и должна была спрятать нас, как только мы выйдем из госпиталя. Надо было, чтобы мы оставались в безопасности, пока в Самофракии не обнаружили похищения.

— Она приехала за вами с поповской одеждой и отвезла вас в монастырь, где вы должны были оставаться все это время?

— Точно.

— Только сегодня на горе Фоскаос появилось что-то новенькое...

— Мы узнали полицейского, — признался Олимпиакокатрис.

— Каким образом?

— У него ботинки греческого полицейского.

— Постой-ка! — удивился я, — А в чем их особенность?

— Они подбиты гвоздями!

Глава XV, в которой мы проводили свои последние часы на греческой земле

— Войдите, мадемуазель Полис, — пригласил Келекимос.