Дорогое Существо 1,

ПРИВЕТИКИ С ТОЙ СТОРОНЫ ЗЕМЛИ! Уже скучаю по тебе, Сексуальный Звереныш. Ты выглядел старше. Лицо такое загорелое! Но я тоже старше. На этой неделе — 26! Но все же предложений больше, чем когда-либо, если только такое возможно. Показалась ли я тебе старше и умнее? Возраст — самое то, зрелость такая, что пора съесть? Или про100 старше и ГРЯЗНЕЕ?

Собираюсь выслать тебе напоминание, чтобы ты, невероятно грязный старикан, пускал над ним слюнки, если не впал в маразм на100лько, чтобы не суметь открыть присоединенные файлы. Но на эти сладкие бедра должен СМО¹/₃ ТОЛЬКО ТЫ САМ, и я создала для тебя чудненький новый аккаунт (не думаю, что пользоваться офисным было бы разумным). Вот он, твой адрес блаженства: naughtyboy1@hotmail.com. Адрес naughtyboy, разумеется, уже был занят… но, клянусь тебе, не мной! Темой будет 69. Как могла я у100ять? Грандиозный Гаргантюа, не забудь вымыть руки, прежде чем вернуться к работе. Ciao bello!

XXX Существо 2

P.S. Пароль: М—. Проверка — сможешь ли ты догадаться. Со-су-куль-ентное растение, семена которого употребляются в пищу, помнишь? ММ-мммм.

Оторвавшись от письма, Джин встретилась взглядом с черным глазом хамелеона, застывшего на стене дома. Его длинный хвост был распущенной спиралью, в точности как у той ящерицы, которую их дочь, Виктория, недавно вытатуировала во впадине своего таза (значит, будет казаться, что эта ящерица выглядывает у нее из трусиков?). Тускло-серое существо на стене было совершенно неподвижно, в нем было не больше жизни, чем в броши, которая была бы в масть татуировке. Но по мере того как Джин продолжала его разглядывать, чтобы во всех подробностях рассказать о нем дочери, она заметила, что оно дышит — делает быстрые, неглубокие вдохи-выдохи. Потом, с удивительной и отталкивающей внезапностью и быстротой, оно бросилось к щели и исчезло в ней. Это оказалось в той же мере удивительно и отталкивающе, подумала она, а ведь подошло всего только время завтрака.

Стараясь сохранять спокойствие, она заново прошлась по своему дню вплоть до настоящего момента. Тщательная экипировка, доставка почты, скисшее молоко. Парясь в своих городских одеждах, она чувствовала себя подавленно и глупо. Как же это было жалко — нежиться в лучах внимания Кристиана. Теперь наконец она осознала: тот ждал чаевых. Конечно! Когда почтальон приезжал в прошлый раз, Марк вручил ему несуразно много. И с чего это она подмигнула? Если какой-то из жестов она и ненавидела, то именно этот, его расчетливую привлекательность. Джин понимала, что откладывает на потом любые подлинные раздумья относительно того, что могло означать это письмо, но навскидку, со своей точки зрения, способна была набросать приблизительное суждение. Марк, по-прежнему находившийся в доме, уже представал в ином свете; например, эта капля джема: внезапно она сделалась чем-то противоположным тому, что способно внушать теплые чувства.

Сидя на террасе и слушая попугаев, орущих в эвкалиптовых деревьях, Джин думала о другой миссис Хаббард — о матери Марка. О женщине, которая обожала своего сына, все ему позволяла и, вероятно, так часто вытирала ему рот, что у него самого так и не возникло склонности это делать. Была в нем какая-то беспомощность, безразличие к другим — например, эта его манера оставлять свои трусы на полу ванной, в нескольких дюймах от корзины для белья, — что всегда заставляло Джин думать о миссис Х. Старая выскочка с этим своим беспочвенным чувством превосходства… По-настоящему она так никогда и не признала своей американской невестки и фыркала, Джин это знала, при мысли о том, что Марк мог бы сам покупать себе одежду, — что, с точки зрения миссис Х.