- Вадик, придется, наверно, все-таки тебе. Это, на минуточку, Судеты, если здесь и говорят на иностранном языке, то исключительно по-немецки. Да, и скажи, что у нас электричество вырубилось.

Вадим заговорил, с трудом подбирая слова и поминутно переспрашивая. Остальные напряженно прислушивались, словно пытаясь понять, о чем идет речь, хотя кроме “йа”, “найн” и “капут” не знали по-немецки ни слова.

- Значит, так, - сказал он, закончив разговор. - Велено открыть в комнате покойника окно, выключить отопление в его, опять же, комнате, ничего не трогать и ждать у моря погоды.

- И все? - удивился Миша.

- И все. Дороги замело, даже вездеход не проберется. Как только прояснится, они к нам приедут. И в консульство позвонят. Насчет электричества, думаю, говорить не надо, и так все ясно.

- Ясно, - протянул Макс. - А как отключить отопление? Котел, вроде, в подвале?

- А не надо его отключать, оно давно уже само отключилось. Не чувствуешь, какой холод? Котел-то на электричестве. Так что, панове, надевайте шубы и подползайте к камину, пока дрова не кончились.

- Может, спать будем? - Макс бесцеремонно потеснил Лиду на кушетке. - Без пяти четыре все-таки.

- А ты сможешь уснуть? - спросила она.

- А вам не кажется, что нам надо поговорить? - раздался странно спокойный голос Оксаны.

- То есть? - насторожился Миша.

- Не надо строить из себя идиотов. Ситуация - затасканная до неприличия. Генка, думаю, не сам об тумбочку грохнулся. “Смерть под парусом”, “Десять негритят” и так далее. Дом, отрезанный от окружающего мира, погасший свет. И труп гостеприимного хозяина. Нас здесь шестеро. У каждого, как водится, была возможность его убить. И мотив.

                                              * * *

                                                                            24 декабря 1999 года

“Какая мерзкая погода!” - с брезгливой гримасой простонала Лора. Она ныла всю дорогу, с той самой минуты, как только вышла из дома. В аэропорт ехали на машине Макса, вчетвером. Одинцовы должны были присоединиться к ним уже в Пулково. Вадим и Оксана как-то подавленно молчали, но Лора говорила за всех. Наверно, не существовало в мире ничего, что ее в этот момент не раздражало бы.

“Интересно, как Лорка протащит через таможню свою заветную сумочку? - подумала Оксана. - Ну, шприцы брать с собой и необязательно, этого добра везде полно. Но вот морфин… А ведь запас нужен немаленький”. Она рассеянно смотрела в окно и размышляла, куда Лора может попытаться спрятать наркотик и что будет, если ее с этим самым наркотиком задержат.

Почему-то вспомнился тот день, когда Макс пришел к ним, пьяный в дребедень, и сказал, что Лорка подсела на иглу. И так это было на Лору похоже, что даже дежурного “не может быть” выдавить не удалось. То ли ей не удалось скрыть своего настороженного, чуть брезгливого отношения, то ли Лора каким-то другим образом угадала ее мысли, но где-то через неделю она зашла к Оксане (Вадима дома не было) и, глядя ей прямо в глаза, отчеканила: “Ксюха, ты не беспокойся, мы с Максом проверились и на СПИД, и на гепатит - чистенько.