Серый действительно стрелял в бомжей не случайно. Ему очень не хотелось убивать их руками, ударами по сонным артериям, а перед этим заставлять копать для самих себя могилы под дулами. И он воспользовался тем, что они побежали.

— Ладно, — Шаман опустил пистолет, — придется поработать. Мы не можем оставлять три трупа с нашими пулями. Самих себя они уже не закопают… — он вдруг замолчал и замер.

Остальные повернули фонари в направлении его взгляда. В скрещенных лучах мелькнула фигура человека.

— Я уложил всех троих, — растерянно прошептал Серый.

— Стоять! Милиция! — выкрикнул Лезвие.

В ответ громко зашуршали кусты. Миха и Серый кинулись на звук. Через минуту их фонари осветили парнишку лет семнадцати. Он стоял на коленях над трупом одного из бомжей. Вероятно, споткнулся об него на бегу и теперь пребывал в шоке.

Первым заговорил с ним Лезвие.

— Тихо, пацан, спокойно. Ты здесь один? Что ты здесь делаешь?

— Я ничего не видел и не слышал, — медленно, хрипло произнес парень, — я ничего никому не скажу.

— Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу, — прозвучал из темноты мягкий голос Шамана. — Я тоже знаю такую песенку. Так ты здесь один?

— Один, — парень продолжал стоять на коленях над бомжом. Фонари били ему в лицо.

— Врать нехорошо, — вздохнул Шама и едва заметно кивнул Михе и Серому. — Сколько вас? Где остальные?

Миха и Серый обошли парня и встали позади него. Их фонари осветили Шамана.

— Вы?! — ошалело выкрикнул парнишка, вскочил на ноги и уже после выстрела, медленно заваливаясь навзничь, прошептал: — Господи, так не бывает!

На этот раз стрелял сам Шаман. Но Миха и Серый опять оказались виноватыми. Их фонари осветили Шамана, и парень узнал его. Это исключило возможность выбора. Впрочем, выбора все равно не было. Грузовик набит оружием. Скоро начнет светать.

— А если остальные ушли? — тревожно спросил Лезвие.

— Не думаю, — Шаман присел на корточки и осветил фонарем лицо убитого мальчика, — они забрались сюда, чтобы оттянуться. Пили, кололись. Надо посмотреть корпуса, только очень быстро и тихо.

Он оказался прав, как всегда. В самом дальнем корпусе нашли сонную, обкуренную парочку. Их не стали ни о чем спрашивать. Просто пристрелили. Они даже не успели ничего понять.

Лезвие вместе с Шаманом обыскали вещи убитых. Серый и Миха приволокли трупы с улицы.

— Должна быть еще одна девка, — задумчиво произнес Шаман, вертя в руках небольшой джинсовый рюкзачок, который нашли в соседней комнате вместе с мужской курткой, расстеленной на куче травы и лапника, и большой спортивной сумкой.

— Один паспорт, один студенческий, — сообщил Лезвие, — три зубные щетки, три рюкзака, одна сумка.

— Ерунда, — сказал Шаман, — можно либо гадать, либо искать. Первое бесполезно, на второе нет времени.

— Посвети-ка, я посмотрю фотографию в паспорте, — попросил Лезвие.

— Перестань, — Шаман выхватил у него документы, — надо уходить.

Миха и Серый успели принести запасную канистру и уже поливали пол бензином.

Прежде чем бросить джинсовый рюкзачок в бензиновую лужу, Шаман достал оттуда ключи с брелком — плюшевым медвежонком и спрятал в карман вместе с документами.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Маша Григорьева бежала по Краснопресненскому бульвару.