– Наоборот: я прекрасно помню твое выражение… испуганное.

– Это было… это было после того, как я поняла, что вернулись Мариетта и дети, Бретт, и подумала, что ты использовал меня по нескольким причинам.

– Каким еще причинам? – спросил он, задыхаясь.

– Чтобы доказать Мариетте, что с ней все кончено… Гораздо проще состоять в браке со мной, поскольку я подхожу во всех отношениях – кроме того, что, разумеется, никогда не буду пробуждать в тебе страстных чувств.

– А что еще ты говорила отцу Каллэму?

– Я сказала, что давно люблю тебя, но моя гордость не позволяет мне признаться тебе в этом.

– Он… поверил тебе?

– Он поверил. А ты поверишь? Потому что, если ты станешь говорить, что я должна повзрослеть или что-то в этом роде, я умру… Два года – слишком долгий срок, чтобы притворяться… О, слава Богу! – прошептала она, когда он неожиданно заключил ее в свои объятия.

– Неужели мне это действительно удалось?

Она лежала в его объятиях. Ее халат был распахнут, и его руки были под ее халатом. Потом Бретт нежно поцеловал ее в губы и запахнул на ней халат.

– Я должен преодолеть пару формальностей… Ты можешь набраться терпения?

Вернувшись с бутылкой шампанского и двумя бокалами, Бретт откупорил ее.

– Я хотел подождать, – сказал он, – но думаю, мы можем сделать это сейчас. Выпей глоток. – (Она взяла сразу запотевший бокал.) – Прежде всего… – он сел рядом с ней и обнял ее за плечи, – Мариетта уже все знает. И в своей обычной манере внесла некоторые поправки. Видишь ли… – он замолчал, пристально разглядывая бокал, – в силу обстоятельств и из-за чувства вины за Сашу и Криса она посчитала, что ей лучше всего вернуться домой. А когда я убедил ее признаться, что ее карьера оставалась бы все же важнее для нее, чем наша жизнь, она поняла то, что я знал уже долгие годы, – наши чувства перегорели. – (Никола отпила глоток и замерла.) – Между прочим, Мариетта с молчаливым одобрением отнеслась к тому, чтобы оставить детей с тобой, чтобы ты не могла убежать от меня, – продолжал он.

– Правда? Я удивлена.

Он улыбнулся и поцеловал ее в макушку.

– Она просила передать тебе, что никогда в жизни ей не было так стыдно, как после твоих слов. И чтобы ты не беспокоилась о Крисе и Саше, – она будет регулярно с ними встречаться. А еще она сказала, что желает тебе здоровья, счастья и благословляет тебя не только потому, что любит, но и в благодарность за то, что ты сделала для детей.

Никола залилась слезами. Он взял у нее бокал, прижал ее к себе и не отпускал, пока она не успокоилась.

– Прости, – сказала она охрипшим голосом. – Но… Мариетта делает это ради тебя.

– Мариетта делает это ради тебя. Может быть, теперь оставим эту тему?

– Пожалуй, да. Я люблю тебя, Бретт.

– Слава Богу, – пробормотал он и вытащил что-то из кармана.

– Что это?

– Я хотел подарить тебе это перед нашей свадьбой, но ты упорно возражала. – Он со щелчком открыл довольно потрепанную маленькую кожаную коробочку. В ней лежало кольцо с сапфиром. – Это кольцо принадлежало моей матери, – тихо сказал он, – но я могу купить и специально для тебя, если ты захочешь.

Никола прерывисто вздохнула.

– Нет. О, Бретт, большое тебе спасибо. Я… буду всегда хранить его.

Он вынул кольцо из коробочки и надел ей на палец, рядом с обручальным.