Однако все пошло гораздо лучше, чем я ожидал. Может, на меня влиял этот мир, в котором магией было гораздо проще пользоваться, чем на Земле. Может, манипуляции с кошмарами изрядно облегчали руна концентрации и цепочка «ослабления духовных границ», но всего лишь на третий день я провалился в медитативное состояние. Причем не растворился в окружающем «ничто», как случилось в прошлые семнадцать попыток, а остался при весьма ясном разуме и отсутствующих ощущениях тела.

Фантазия в этом странном состоянии работала весьма бурно и ярко — стоило в голове мелькнуть приятной картинке вроде ножек Альсараны, как меня засыпало весьма приятными образами. И одетыми, и не очень одетыми, хотя такой девчонку я не видел. Хм… Но развлекаться и просматривать все интересное не время — если уж я поймал это медитативное состояние, лучше использовать его с толком. Вдруг до следующего удачного сеанса нужно будет провести еще семнадцать «пустых»?

Когда демон сказал про «сосуд» для кошмаров, у меня в голове почему-то всплыла лампа Алладина, в которой сидел джинн. Но сейчас, когда я попытался представить эту лампу, фантазия неожиданно забуксовала. В голову лезли картинки мультяшного синего джинна, потом — разных джиннов из фильмов, а их сменила красивая Жасмин, немедленно начавшая разоблачаться. И сколько я не силился представить масляную лампу, у меня ничего не выходило: лампа менялась ежесекундно и ни капли меня не устраивала — то была раздута с одной стороны, то — выходила с трещинами или дырками, через который любой кошмар вытек бы обратно.

И тогда я отпустил фантазию на волю, став безучастным наблюдателем.

Не до конца сформированный образ лампы потек красками, пару раз поменялся, и вот я понял, что смотрю на черную декоративную коробочку, которую сестренка когда-то подарила мне, доверху наполнив тик-таком. И этот образ уже не менялся.

Мне в целом было плевать, куда прятать кошмары, если это поможет от них избавиться. Единственное, что мне захотелось и удалось поменять — вообразить, что коробочка бездонна и изнутри не имеет стен.

А потом я захотел вспомнить свой последний кошмар. В нем все жители Сычка, с изрезанными телами и распоротыми животами, висели в петлях.

Пусть я не чувствовал тела, но ощутил, что воздух вокруг меня мгновенно похолодел. В ушах раздался тягучий плеск падающих капель. Видение будто ждало этого момента и возникло передо мной во всех своих кровавых красках. Я вспомнил его полностью: бьющий в ноздри легкий запах железа, чьи-то стоны и визгливые ввинчивающиеся в уши рыдания, доносящиеся из другой части города. Почему-то встречаться с обладателем мерзкого голоса не хотелось — от обитателей кошмаров я ничего хорошего не ждал и не получал никогда.

И как только я вспомнил свой ужасный сон, едва вообразил себе тело и снова ощутил себя участником кровавого фестиваля, вообразил в своих руках черную коробочку. В отличие от реального кошмара, мне удалось внести в видение «посторонний предмет. А потом я приоткрыл крышку и представил, что я желаю получить.

Многочисленные трупы, висящие на деревьях, на печных трубах и вывесках, размазались по пространству, будто свежий холст, по которому художник провел смоченной растворителем тряпкой. А потом все эти краски потекли в спрятанную внутри коробочки бездну, будто их засасывало туда промышленным пылесосом. Постепенно все вокруг меня и коробочки исчезло.

Моя коробочка получила свой первый кошмар.

Вдохновленный, я вспомнил свой первый кошмар, потом — следующий и следующий. Они все появлялись в полной мере и приносили с собой забытые детали и невероятную реалистичность. Последний кошмар я прогнал через себя полностью, получая от этого какое-то болезненное удовольствие — погулял по коридорам Гильдии Охотников, посмотрел на кровь, текущую из-под дверей, на сшитых друг с другом животных.