Неужели они все знают, что Отто сумасшедший? Если это так, им стоило бы сделать это достоянием гласности и защитить других женщин. Я увидела, что Дина выглядит огорченной, и обвила рукой ее талию.

— Ты хорошо провела время в Копенгагене?

Лицо девушки сразу оживилось.

— О да! Мы останавливались у дяди Эрика. Оказывается, вы заходили в его дом, Луиза, и сидели у камина.

— Это было очень недолго, — пробормотала я.

— Да, но он помнит об этом. Он сказал: это так печально, что вам пришлось вернуться в Лондон.

Печально? Да он сам фактически запихнул меня в самолет!

— Тогда, возможно, он будет рад, что я вернулась, — небрежно заметила я.

Мои собеседники переглянулись, Дина хихикнула.

— Но он не знает об этом. Мы держали ваш приезд в секрете.

— И от вашего отца тоже? — резко спросила я.

Личико Дины снова затуманилось, а Нильс холодно ответил:

— Разве вы еще не поняли, что мой отец лишен сердца? Его ваш приезд совершенно не интересует.

— Тем более сейчас у него новая женщина, — добавила Дина, и фру Доротея сердито посмотрела на нее.

— Не люблю, когда ты разговариваешь в такой развязной манере, Дина. Почему бы тебе не проводить Луизу в ее комнату? Уверена, ей хочется принять ванну и отдохнуть. Прием начнется в семь тридцать, Луиза. Танцевать будем в оранжерее. Мы также решили пригласить на бал нескольких старушек, которые в состоянии ходить. Не часто в их жизни происходят такие события.

Замок был полон жизни. Я поднялась в мою прежнюю комнату и с удовольствием увидела Бригитту, распаковывающую мои вещи. Фоном нашей беседы, которая поневоле ограничивалась ее скудным запасом слов на английском языке, служили взрывы смеха, звуки торопливых шагов и возбужденные голоса.

— Как приятно видеть Монеборг таким оживленным, — проговорила я.

Бригитта кивнула и улыбнулась, потом ахнула, выражая свое восхищение моим вечерним платьем, которое достала из чемодана.

— Какое оно красивое, фрекен.

— Надеюсь, я буду выглядеть немного лучше, чем во время моего предыдущего пребывания здесь.

Бригитта покачала седой головой.

— Тогда было плохо. Плохо.

— Это моя собственная вина. Я оказалась слишком доверчивой.

— Плохо, что такое случилось в Монеборге, фрекен, — сказала Бригитта и, испугавшись, что сболтнула лишнее, снова склонилась над чемоданом.

— Здесь очень много тайн, — начала я. — И никто, не говорит мне правды. Даже ты, Бригитта. Ты посоветовала мне встретиться с Хельгой Блом, но не сказала, где я могу ее найти.

— Нет, нет! — в тревоге вскричала старая женщина.

Я могла читать по ее лицу, как по открытой книге, она считала, что именно мое любопытство привело к несчастью и что ради спокойствия в Монеборге мне следует заниматься своими собственными делами.

Однако эти тайны имели ко мне самое прямое отношение, раз я думала, что вышла замуж за Отто. И тем не менее если бы я оставила их в покое и не спровоцировала той роковой ссоры в автомобиле, то могла бы теперь быть графиней Винтер, готовящейся подарить Монеборгу наследника. Мысль об этом привела меня в отчаяние. Я развернула старую женщину лицом к себе.

— Бригитта, как я могу попасть в башенную комнату?

Она посмотрела на меня еще более встревожено и сказала, с трудом подбирая английские слова:

— Там нет ничего, чтобы смотреть.

— Откуда ты знаешь? Когда ты была там в последний раз?

— Там нет ключа. Туда никто не ходит.

— Но ключ где-то должен быть.