Гарет отскочил — и вовремя, потому что рядом оказался Макдоннелл и тоже атаковал. В отличие от отца, он бил не размашисто, а хлестко и быстро. Сталь задела левое плечо, немедленно отозвавшееся болью. Капитан дрался с ловкостью, не раз продемонстрированной им во время бесчисленных тренировок, проходивших ранее в замке Крейтон. Гарет хорошо понимал, что Дональду Макдоннеллу он не противник. Да и лорду Андрасу, с его боевым опытом, по большому счету тоже.

Тяжело дыша, Гарет вновь отступил. Юноша прижался спиной к одному из менгиров, ощущая сквозь пропотевшую рубашку холодный камень. Он выставил перед собой меч, глядя на неторопливо приближающихся к нему лорда Андраса и капитана Макдоннелла. Они совсем не торопились, двигались даже с ленцой. Зачем попусту спешить, если жертва все равно загнана в угол? Рядом держалась Анвин, пока не вступавшая в бой.

Враги больше не пытались завязать разговор. Похоже, все россказни о неоценимой помощи, которую Гарет якобы способен им оказать, оказались обыкновенной брехней, как и предупреждала та женщина, с вуалью, скрывавшей лицо. «Они просто хотели выманить меня из кромлеха, чтобы без всяких помех убить. Интересно только, зачем я им сдался?»

И что же делать теперь? Бежать действительно бесполезно. Гарет вымотался, ослабел и хорошо понимал, что далеко он в таком состоянии все равно не уйдет. Он старался припомнить все боевые заклятия, какие только выучил в свое время, под наставничеством все того же отца. Возможно, хотя бы на одно заклятие достанет еще сил, прежде чем истощатся энергетические резервы, и без того подточенные только что свершенным чародейством. Непонятно, впрочем, выйдет ли от магических ухищрений хоть какой-нибудь толк. Тогда, в деревне возле родного замка, магия не слишком-то помогла.

Гарет хорошо понимал, что положение, в которое он попал — самое что ни на есть отчаянное. Если кто-нибудь, где угодно, в любом возможном из всех существующих миров, все-таки услышал исходивший отсюда призыв и готов явиться на помощь, лучше бы ему как следует поспешить.

«Пусть торопится, потому что я долго не продержусь».

Глава 2

Вокруг стлался туман. Молочно-белый, густой, непроглядный, он скрывал и землю, и небо, заполнял все пространство вокруг. Обвивал сапоги, цеплялся за руки, выбрасывал прямо в лицо хищные холодные языки. За хмарной дымкой — почти ничего не видать. Иногда сквозь мглу просматриваются некие смутные очертания, высокие и темные, а потом пропадают. Дома и башни? Исполинские деревья? Крутые скалы? Не разобрать, не понять.

Память превратилась в дырявое одеяло, напоминала дубовый щит, разбитый на сотню щепок, раскиданных теперь под ногами. Иногда в ней вспыхивали, словно молнии в ночном небе, отдельные разрозненные образы, совершенно перемешанные, беспорядочные.

Война, непрестанные сражения, бесчисленные смертоубийства, огонь и сталь, кровь на снегу, кровь на гербовых коттах, кровь на зеленой траве. Может быть, даже не одна война, а добрый десяток войн. Вспоминался многобашенный город, окруженный врагом; рвущаяся в атаку конница, пришедшая на подмогу защитникам; бьющая в лицо злая метель. Вспоминались изумрудные луга и роскошные беломраморные дворцы в южных землях; вспоминались походы, нехитрый наемничий быт, вкус солдатской похлебки, распитое с товарищами вино, немудреные шутки, завиральные байки, скабрезные остроты и гогот. И потом вновь те же самые товарищи — уже не рассказывающие баек, лежащие бездыханными на вытоптанными сотнями копыт полях.

Вспоминались надменные вельможи, плетущие изощренные интриги, рвущиеся к власти над королевством.