Мама как обычно взяла его под защиту. Мальчик не удержался, обнял молодую женщину тоненькими ручонками, похожими на две хрупкие веточки и от всей души поцеловал в нежную щеку. Отстраняясь, он сильно-сильно втянул ноздрями воздух, чтобы в его груди осталось как можно больше аромата розовых роз.

Габи скинул сандалии в прихожей и со всех ног помчался к бабушке в комнату, лишь раз он обернулся, чтобы удостовериться, что мама смотрит на него. Она не смотрела — отец уже показал ей пройти в гостиную для серьезного разговора. Мальчик задержался в коридоре, готовый в любую секунду сорваться на помощь матери, если та позовет. Но она не позвала. Его позвал совсем другой человек.

— Габриэль, Габи, что ты там стоишь? Заходи уже скорее!

Бабушка сидела в своем полосатом кресле у окна. Пока он был маленький, они с бабушкой делили эту комнату на двоих. Эта трехкомнатная квартира на четвертом этаже принадлежала его бабушке и должна была достаться Алене, маме Габи. Мальчик знал, что у его отца нет своей квартиры, зато у него есть две другие семьи. Две другие жены и трое других сыновей, которые, как не уставал повторять Грассо старший, были непременно лучше, чем эти. Алена Лапшина стала третьей женой толстого Грассо и самой нелюбимой. Отец безумно влюбился в его маму, они познакомились на каком-то мероприятии, где папа работал у важного человека телохранителем. Мама была переводчицей у другого важного человека. В маминого важного человека стреляли, и папа смело ее уберег от пули. Так состоялось их знакомство. Алена Лапшина была младше своего супруга на целых тринадцать лет. К тому времени у отца уже было за плечами два неудачных брака и в каждом сыновья. Влюбившись в прекрасную обладательницу длинной косы, Дези мечтал, что у них родится дочка. Он так сильно мечтал об этом, что, когда родился мальчик, от расстройства целый месяц не показывался в доме у Лапшиной. В конце концов он приехал и даже остался, но сына так и не смог полюбить. Постоянно сравнивал его с другими своими детьми, которым посчастливилось стать полной отцовской копией. Его ненависть к сыну отражалась на Алене.

— Что ты там застрял, Габи? Заходи скорее! Ой! Кошмар какой, где же тебя так угораздило?!

Бабушка хлопнула маленькими ладошками по щекам. Ольга Алексеевна тоже была женщиной щуплой и невысокой. Ее дочь полностью пошла в свою мать, внук родился их копией.

— Ты опять подрался? — покачала она головой.

— Бабуль, они меня уже об этом спрашивали.

— Кто? Родители?

— Ага.

— Ну, — Ольга Алексеевна хитро прищурилась, — а они спросили, кто хоть победил? Ты его или он тебя?

— Бабуль! — внук гордо выпятил плоскую грудь и показал два маленьких кулачка, как это делают боксеры. — Их было трое! Я их всех побил! Прямо, как ты учила! Все сделал, как ты учила!

Ольга Алексеевна весело рассмеялась в кулачок, она тоже старалась лишний раз не шуметь в своей собственной квартире, чтобы не раздражать зятя, который и без того без конца во всем подряд упрекал ее дочь.

— Трое? А ну, снимай свои штаны. Будем дырку заштопывать. И ногу обработаем, а пока я смажу ее йодом, ты мне расскажешь, какие приемы применял.

— Бабуля, — хмыкнул мальчик, — я все правильно сделал, не сомневайся!

— Но синяк-то заработал? Снимай штаны, борец. Где там твоя коленка.

Ольга Алексеевна потянулась к тумбочке, открыла верхний ящик и достала оттуда металлическую коробку из-под конфет, которую лет тридцать назад привезла с соревнований. Эту коробку она купила в Китае. На крышке нарисована женщина в красном кимоно, рядом с ней прогуливаются две длинноногие, сказочные птицы с красным оперением. Габриэлю очень нравилась эта коробка, он нередко заглядывал к бабушке в ящик, чтобы разглядеть ее поближе.