– Ах, да, пока я не забыл, – спохватился Джеймс, – вот ключи.

Он положил связку ключей на стол, и Генри спрятал ее в кармане пиджака.

– Хорошо, что в Ландсмоор-хаузе снова затеплится жизнь, – улыбнулся Джеймс. – А почему вы решили поехать на поезде?

Генри поморщился:

– Как ты знаешь, я вожу машину только в случае необходимости. А поздней осенью дороги уже скользкие, то дождь, то заморозки, то туман… В общем, сплошное мучение и риск. Так что в это время года я предпочитаю перемещаться на поезде.

– В этом смысле ты прав, – согласился Джеймс. – Ты же знаешь, как вам ехать?

– Да, сначала до Бристоля…

– Верно. А вот оттуда добираться не очень удобно. Старый поезд, который ходит до Ландсмоора, трудно назвать комфортабельным.

– Думаю, мы потерпим.

– Не сомневаюсь. Оттуда вам ехать минут сорок. Как только прибудете в Ландсмоор, позвоните Говарду Равеналу. Я тебе давал его номер телефона. Он знает, что вы приезжаете, заберет вас на вокзале и отвезет в Ландсмоор-хауз. И еще, недалеко от дома находятся руины – держитесь по возможности от них подальше.

– Почему? – с иронией в голосе спросил Генри. – Там водится нечистая сила?

Холодок пробежал по спине Целестины. Она с напряжением смотрела на Джеймса.

– Ха-ха, в точку! – рассмеялся он. – Ну, об этих развалинах действительно рассказывают всякие жуткие истории. Какие-то связаны с нечистой силой, какие-то – с темными преступлениями и убийствами. В любом случае, место жутковатое. Да и по руинам, в конце концов, разгуливать небезопасно – того и гляди что-нибудь обвалится.

Генри усмехнулся:

– Ты умеешь успокоить, Джеймс. Ну, мне нужно будет работать, а у Целестины вряд ли хватит духа одной гулять по старым развалинам.

– Тогда все в порядке, – сказал Джеймс и поднял свой бокал. – Хочу выпить за ваше благополучие и за ваше чудесное пребывание в Ландсмоор-хаузе!

Целестина тоже подняла свой бокал. Агнес О’Донни как раз сидела напротив нее, и когда женщина прикоснулась своим бокалом к ее, то увидела, что черты лица Агнес вдруг стали меняться, принимая другой облик. Буквально на глазах мисс О’Донни превращалась… в Глорию Маркхам.

– Что же ты делаешь? – спросила она. Целестина сразу же узнала голос погибшей подруги. – Разве ты не видела, что со мной произошло? Ты уверена, что хочешь такого же конца, как у меня? Оставайся в Лондоне!

«Я не могу отпустить Генри одного в Ландсмоор-хауз», – мысленно ответила она.

Ее собеседница «слышала» ее «слова»:

– Ты должна образумить Генри.

«Это исключено».

– Ну, тогда он сам подписал вам приговор. Считай, что он уже виноват в том, что произойдет. Проклятие Ландсмоор-хауза станет для него погибелью!

Звон бокалов вернул Целестину в реальность. Ее бокал выскользнул из руки и упал на стол.

– Как неловко с моей стороны, – стала извиняться Целестина.

– Ничего страшного не случилось, – произнесла Агнес.

– Действительно, это же не перелом ноги, – согласился Джеймс. – Сейчас нам быстро поменяют скатерть и дадут новый бокал.

Он подал знак официанту, и пока тот устранял последствия неловкости Целестины, Агнес пристально наблюдала за женой писателя. Ей было интересно, почему Целестина так странно на нее смотрела.