Но других-то источников нет.

Прежде всего Данилюк осмотрел смартфон. Точнее, не его даже, а себя. Включил фронтальную камеру и долго разглядывал свое лицо — такое родное и знакомое.

Оно тоже нисколько не изменилось. Все тот же аккуратный овал, пара карих глаз, прямой нос, крошечный шрамик на нижней губе, которым Данилюк обзавелся еще в детстве. Гладко выбритый подбородок, темно-русые волосы — не длинные, но и не короткие. Все в точности как прежде.

И свое лицо Данилюк видел не мутным, не расплывчатым. Себя самого он видел четко и ясно. Словно это как раз он живой и настоящий, а все вокруг — призраки, бесплотные тени.

Смартфон тоже нисколько не изменился… снаружи. Связи не было, Интернет не ловился, а многие приложения просто отказывались запускаться. Данилюк зашел в календарь, в переводчик, попытался записать голос на диктофон — все в общем работало, но как-то неуловимо отличалось. Сделав несколько фотографий улицы, он аж вздрогнул — вместо зданий, машин и прохожих там клубилась непонятная муть.

В любом случае, связаться по этому призрачному смартфону ни с кем не получалось, проку в нем пока что не было, так что Данилюк сунул его обратно в карман. Может, потом все же пригодится для чего-нибудь.

Остальные вещи тоже остались на своих местах. Кошелек все так же лежал во внутреннем кармане, и в нем была ровно та сумма, что и до смерти. Восемь тысяч семьсот пятьдесят девять рублей и пятьдесят копеек. Кроме того, две банковских карты и пять разных скидочных.

Вряд ли ими теперь можно что-нибудь где-нибудь оплатить.

Еще при Данилюке были ключи от квартиры и вскрытая пачка жевательной резинки. Он машинально бросил одну подушечку в рот… и там возник вкус жвачки! Нёбо окатило мятной волной, деснам стало свежо и чуточку прохладно. Все как и должно быть.

Получается, призраки тоже могут есть и пить? Ну или по крайней мере жевать жвачку. Что ж, новость приятная — хоть одного удовольствия Данилюк не лишился, пусть и крошечного.

Конечно, одной вскрытой пачки хватит ненадолго… хотя нет! Данилюк в изумлении обнаружил, что подушечек там по-прежнему девять. Он купил эту жвачку сегодня утром, за день сжевал три подушечки, и сейчас вот жует четвертую. Должно оставаться восемь.

Но их девять.

Данилюк решил, что просто ошибся. Обсчитался. Может, при жизни он сжевал не три подушечки, а две — в конце концов, он же не следил. Или, может, в пачке изначально было тринадцать штук… хотя должно быть двенадцать, так даже на упаковке написано. Вот, русским… английским языком: «12 pieces«.

Чтобы избавиться от сомнений, Данилюк сунул в рот еще одну подушечку. Теперь их осталось восемь, все правильно. Значит, он и в самом деле просто обсчитался, бывает.

Но уже сунув пачку в карман, Данилюк вдруг решил снова перепроверить. Он достал ее, посмотрел… и подушечек опять было девять.

— Ясно… — очень медленно произнес Данилюк.

Хотя ни черта ему не было ясно, конечно. Единственное, что он понял — некоторые прежние правила в мире призраков уже не действуют.

Ну… почему бы и нет. Если вдуматься, эти дурацкие девять подушечек — сущая мелочь, чепуха в сравнении с тем, что Данилюк вообще-то мертв. В сравнении с тем, что он теперь призрак.

Но по крайней мере, у него всегда будет жвачка. Хоть какой-то плюс.

Данилюка все сильнее беспокоил простой вопрос — что дальше? Что ему теперь делать? Как быть, куда податься? Не шататься же и дальше бесцельно до… до конца своих дней?.. Так он вроде как уже состоялся.

Конечно, Данилюк не имел понятия, что собой представляет жизнь после смерти. Но ведь наверняка должно что-то произойти? Какой-нибудь туннель света, какой-нибудь потусторонний зов… ну хоть что-нибудь.