Можно было просто сесть на соседнее сиденье и продолжать просмотр, но Данилюку почему-то уже не хотелось. Стараясь больше никого не касаться, он прошел между рядами и… замер у двери.

Та, естественно, была закрыта. Данилюк, естественно, открыть ее не мог.

Он попытался коснуться ручки — пальцы прошли насквозь. Данилюк подумал, что придется таки ждать окончания сеанса… а потом едва не хлопнул себя по лбу. Он же теперь призрак. Бесплотный дух.

Ну так зачем ему, спрашивается, открывать эту дверь?

Пройдя прямо сквозь нее, Данилюк обернулся. Нет, никаких следов не осталось. Никакого эктоплазменного пятна или что там положено. Он просто прошел сквозь дверь… и при этом его снова странным образом пробрало. Гораздо слабее, чем было с человеком, но все равно чувствовалось.

Следующие полчаса Данилюк развлекался, просовывая руки и голову сквозь стены. Для призрака те были не плотнее воды. Несколько раз попробовал так и с людьми, но тут оказалось посложнее. Не все, но многие люди вздрагивали, когда он это делал, озирались, явно чувствуя что-то неладное. Да и сам Данилюк испытывал какие-то неприятные ощущения, так что решил прекратить.

К тому времени, когда он покинул торговый центр, на город окончательно спустилась ночь. Однако для Данилюка, наоборот, стало светло, как днем. Уже оправившийся от шока, смирившийся с гибелью, он с любопытством глядел по сторонам — и постепенно стал примечать много интересного.

Он таки оказался не единственным призраком в городе. По мере того, как темнело, их становилось все больше. Далеко не так много, как живых, но тем не менее. То тут, то там Данилюк видел среди размытых силуэтов четкие ясные фигуры — теперь он понимал, что это другие духи. Не только люди — попадались животные и даже неодушевленные предметы.

Данилюк очень внимательно осмотрел целое здание, четырехэтажную хрущевку, на месте которой в мире живых располагался просто кусок тротуара — он хорошо это помнил. Дом снесли еще пять лет назад, когда перестраивали улицу. А в мире духов он, оказывается, по-прежнему стоит.

Живые, разумеется, призрак здания не замечали. Прямо на глазах Данилюка ночные прохожие спокойно входили в стену, появляясь уже с другой стороны. Данилюк попробовал тоже пройти — но вот как раз для него-то эта стена оказалась непреодолимой преградой!

Пришлось обходить призрачное здание по мостовой. Сквозь Данилюка тут же проехала машина, и он сдвинулся левее, на трамвайные рельсы — и тут сзади как раз задребезжало.

— Я думал, в такое время трамваи уже не ходят… — пробормотал он, уступая дорогу.

Оказалось, что он не ошибся. Подъехавший вагон был старинным — с деревянными сиденьями и чугунными калитками вместо дверей. Данилюк такой модели ни разу и не видел. И он не был размыт — четкий, ясный.

Трамвай-призрак.

Салон не пустовал. Оттуда слышался шум, смех, пьяные крики. Тоже сплошь призраки — они горланили, пели песни, распивали спиртное, а где-то в середине, кажется, даже дрались.

Проезжая мимо Данилюка, трамвай замедлил ход, а потом остановился совсем. Из кабины выглянул вагоновожатый — очень представительного вида, в фуражке, с пышными черными усами. Он окинул Данилюка придирчивым взглядом и сказал:

— Пожалуйте-с. Имеются свободные места-с, прокатим с огоньком.

Данилюк медлил. В принципе он не возражал прокатиться… но что-то его останавливало. Не внушала доверия эта веселая компания. К тому же он решил таки пойти домой — а трамвай ехал в другую сторону.

— Спасибо, я пройдусь, — вежливо ответил Данилюк.

— Ваше право-с, — холодно ответил вагоновожатый.

После трамвая-призрака Данилюк встречал других духов еще несколько раз. Никто из них не выказал к нему интереса.