Инспектор не сдвинулся с места.

— Вы были одна дома в то время? — спросил он.

— Если не считать миссис Данфи и Доры. А что?

— Ваши мама и сестры были в церкви. Где были ваш отец и мистер Кордэ?

— Спросите их.

— Вы не знаете?

— Нет, не знаю.

— Но они шли домой вблизи Кейтер-стрит, и даже, возможно, по этой улице?

— Если они видели что-то, я уверена, они бы сказали вам.

— Возможно.

— Конечно, они бы сказали. Почему нет? — Ужасная мысль пришла Шарлотте в голову. — Вы не можете… Вы не можете думать, что один из них…

— Я могу думать обо всем, мисс Эллисон, и ничему не верить — до тех пор, пока нет доказательств. Но я признаю, что нет никакой причины полагать… — Питт оставил фразу незаконченной. — Однако кто-то же сделал это. Я хотел бы еще раз поговорить с Мэддоком… наедине.

Вечером все были дома, даже Эмили. Открытые большие французские окна выходили на газон и на заходящее солнце в саду. Но ароматный вечерний воздух никого не радовал; все были подавлены происходящим.

Почему-то именно Сара подвела итог тому, о чем все они думали.

— Ну, я совершенно не волнуюсь, — она приподняла голову. — Инспектор Питт кажется мне очень порядочным человеком. Вскоре он убедится, что Мэддок совершенно невиновен, как и все мы. Я даже думаю, он решит это завтра.

Шарлотта высказалась, как обычно, даже не подумав:

— Я совсем не доверяю его здравому смыслу. Он не такой, как мы.

— Мы все знаем, что инспектор — человек из другого класса, — поторопилась сказать Сара. — Но он привык иметь дело с преступниками. Он должен знать разницу между абсолютно честными слугами — такими, как Мэддок, — и головорезами, которые разгуливают по улицам и душат девочек.

— Удавливают, — поправила Шарлотта. — И существует огромная разница между головорезами, как ты их назвала, которые нападают и грабят людей, и человеком, который давит проволокой женщин, особенно служанок, у которых совершенно нечего украсть.

Доминик громко рассмеялся:

— Откуда ты знаешь, Шарлотта? Ты стала экспертом по преступлениям на почве взаимной симпатии?

— Она не знает! — загорячился Эдвард. — Она просто противоречит всем и вся, как обычно.

— О, я не согласен, — посмеивался Доминик. — Шарлотта не противоречит. Она говорит то, что знает. Она недавно провела много времени с этим полицейским парнем. Может, и научилась чему-то.

— Она вряд ли могла научиться чему-нибудь ценному или нужному для леди от этого человека. — Эдвард нахмурился и повернулся к ней: — Шарлотта, это правда? Ты виделась с инспектором?

Девушка покраснела от стыда и гнева.

— Только когда он приходил сюда по своим полицейским делам, папа. К сожалению, он дважды приходил в то время, когда никого не было дома.

— И что ты говорила ему?

— Отвечала на его вопросы, конечно. Мы почти не говорили с ним на другие темы.

— Не дерзи! Я имею в виду, что он тебя спрашивал?

— Ничего особенного. — Теперь, когда Шарлотта начала думать об этом, то поняла, что их разговор не имел непосредственного отношения к его расследованию. — Он расспрашивал меня немного о Лили, о Мэддоке…

— Он абсолютно ужасный человек. — Сара говорила с дрожью в голосе.