— Я не знаю, дорогая, — отвечала Кэролайн, стоя в дверном проеме. Она придерживала дверь открытой для дочери. — Но он просил, чтобы ты зашла. Мне кажется, он думает, ты можешь помочь ему чем-нибудь.

Шарлотта встала и медленно двинулась из комнаты. Мать ласково тронула ее руку:

— Пожалуйста, будь осторожна; подумай, прежде чем сказать, дорогая. У нас сейчас большая трагедия. Не позволяй себе, поддавшись своим переживаниям или озабоченности о судьбе Мэддока, говорить то, о чем ты могла бы пожалеть позднее, что может привести к непредвиденным последствиям. Не забывай, этот тип — полицейский. Он запомнит все, что ты скажешь, и попытается вычислить, что за этим стоит.

— Шарлотта никогда в своей жизни не думала, перед тем как сказать, — сердито сказала Сара. — Она начнет кипятиться. Я не могу винить ее за это, он довольно мерзкий тип. Но все, что можно сделать, — это вести себя как леди и говорить настолько мало, насколько то возможно.

Эмили сидела за пианино.

— Мне кажется, он обожает Шарлотту, — сказала она, перебирая клавиши.

— Эмили, сейчас не время для легкомысленных разговоров! — оборвала ее Кэролайн.

— Ты когда-нибудь о чем-то думаешь, кроме романтики? — рассвирепела Сара.

Эмили улыбнулась одними уголками губ.

— Как ты считаешь, Сара, полицейские бывают романтиками? Мне кажется, инспектор Питт чрезвычайно плоский человек, и он должен быть таковым, иначе не стал бы полицейским. Но у него очень красивый голос. Он обволакивает, словно теплой патокой, а его дикция и грамматика превосходны. Я полагаю, он занимается саморазвитием.

— Эмили, Лили мертва, — заскрипела зубами Кэролайн.

— Я знаю это, мама, но он, должно быть, привык к таким вещам, и это не должно помешать ему обожать Шарлотту. — Она повернулась к сестре и осмотрела ее. — Кстати, Шарлотта очень красивая, и я подозреваю, что ему нравится ее острый язычок. Он, наверное, привык к бестактности.

Шарлотта почувствовала, что ее лицо горит. Мысль об инспекторе Питте, даже в таком преломлении, была невыносима.

— Попридержи свой язык, Эмили. — Шарлотта кипела от злости. — У инспектора Питта не больше шансов добиться моего внимания… чем у тебя выйти замуж за Джорджа Эшворда. И это одинаково хорошо, потому что Эшворд — игрок и хам! — Она прошествовала мимо Кэролайн и вышла в холл.

Питт ждал в маленькой задней комнате.

— Доброе утро, мисс Эллисон, — широко улыбнулся он. Его улыбка была по-прежнему очаровательна.

— Доброе утро, мистер Питт, — сказала она холодно. — Я не понимаю, почему вы позвали меня снова. Но если уж сделали это, то скажите, что вы от меня хотите?

Она смотрела на него, пытаясь смутить его, но вместо этого вдруг с испугом увидела то, о чем говорила Эмили, — обожание в его глазах. Это было невыносимо.

— Не стойте, как дурак, уставившись на меня! — разъярилась она. — Что вы хотите?

Улыбка исчезла.

— Вы, кажется, чем-то расстроены, мисс Эллисон? Случилось что-то такое, что беспокоит вас? Событие? Подозрение? Вы что-то вспомнили? — Его светлый, умный взгляд был устремлен на нее. Он ждал.

— Вы подозреваете нашего дворецкого, — ответила она ледяным тоном. — Что, естественно, расстраивает меня по двум причинам: потому что вы обвиняете кого-то из моего дома и, без сомнения, арестуете его и посадите в тюрьму, а также потому, что я абсолютно уверена, что он не совершал этого убийства. Тот, кто сделал это, до сих пор не пойман. Я считаю, такая ситуация расстроит кого угодно, даже совершенно бесчувственного человека.