— Нет, Эдвард. Конечно, нет. Но, боюсь, я не смогу контролировать миссис Винчестер. Она, кажется… — Кэролайн оборвала речь, поняв, что это бесполезно. Эдвард высказал то, что хотел, и уже думал о чем-то другом.

Вошел Мэддок и объявил, что обед готов.

Гроза прошла, и на следующий день чистые улицы прямо-таки сверкали от белого апрельского света; небо было словно выкрашено ярко-голубой краской. Сад был весь в росе, каждая травинка блестела. Шарлотта и Эмили занимались обычными домашними делами. Сара пошла к портнихе. Кэролайн уединились с кухаркой, миссис Данфи, и проверяли кухонные расходы.

После полудня Шарлотта пошла к жене викария, чтобы отнести ей вязаные рукавицы. Обязанность эта была ей в тягость, потому что сегодня викарий, по всей вероятности, остался дома. Он был человеком, всегда вызывающим в ней гнетущее состояние. Но на этот раз не было никакой возможности увернуться от этой обязанности. Была очередь Шарлотты, и ни Сара, ни Эмили не имели никакого желания освободить ее от этого малоприятного визита.

Она пришла в дом священника около половины третьего. После грозы стояла теплая погода, и дорога была неутомительной, даже приятной. Весь путь составлял около двух миль, но Шарлотта привыкла к физическим упражнениям, да и рукавицы не были тяжелой ношей.

Служанка открыла ей дверь почти сразу же. Она была суровой угловатой женщиной неопределенного возраста, и Шарлотта никогда не могла вспомнить ее имя.

— Благодарю вас, — вежливо сказала она, входя в дом. — Я полагаю, миссис Преббл ожидает меня.

— Да, мэм. Пройдите сюда, пожалуйста.

Жена викария сидела в маленькой гостиной, сам викарий стоял спиной к черному коптящему камину. Сердце Шарлотты провалилось куда-то, как только она увидела его.

— Доброго вам вечера, мисс Эллисон, — сказал он, слегка поклонившись, скорее даже, едва согнув спину. — Как приятно видеть, что вы уделяете часть своего времени, чтобы помочь нуждающимся людям.

— Очень небольшую часть, викарий. — Ей инстинктивно хотелось противоречить. — Моя мама и сестра связали всего несколько пар рукавиц. Я надеюсь, они будут… — Шарлотта прервала свою речь, поняв, что в действительности ничего существенного она не говорит — просто бормочет пустые слова, чтобы заполнить молчание.

Миссис Преббл взяла мешок. Это была красивая женщина — пышногрудая, энергичная, с сильными руками.

— Я уверена, в грядущую зиму найдутся те, кто будет очень благодарен за них. Я часто замечала, что если у вас руки замерзли, то и все ваше тело остудилось. Вы не замечали?

— Да-да, я замечала.

Викарий пристально посмотрел на Шарлотту, и она быстро отвернулась от его холодного взгляда.

— Мне кажется, вы продрогли, мисс Эллисон, — произнес он, тщательно выговаривая слова. — Я уверен, миссис Преббл с радостью предложит вам чашечку горячего чая. — Это звучало настолько утвердительно, что невозможно было отказаться, не показавшись невежливой.

— Спасибо, — сказала Шарлотта совершенно без эмоций.

Марта Преббл взяла с каминной полки колокольчик и позвонила. Когда минутой позже вошла служанка, она попросила ее принести чай.

— Как поживает ваша мама? — спросил викарий, продолжая стоять спиной к камину и заслоняя поток тепла от всех. — Прекрасная женщина.

— Спасибо, хорошо. Я передам ей, что вы интересовались ее здоровьем.

Миссис Преббл оторвалась от шитья и посмотрела на Шарлотту:

— Я слышала, ваша тетя Сюзанна вернулась из Йоркшира.