|
Всю дорогу мы молчали. Мы прошли по побережью еще пол километра, а потом повернули и пошли прочь от моря. Пейзаж не изменился, а потом пошли маленькие одноэтажные дома, осторожно минуя их, мы дошли до забора, почти такого же, как тот, где меня чуть не съели. А потом была аллея с черными сухими деревьями, мощеная плиткой. И где-то в чаще этих деревьев стояла башня. Самая настоящая башня. Высотой примерно с трехэтажный дом. Она была из странного кирпича, и во тьме казалось, что она имеет ржавый цвет. В башне было три зарешеченных окна и тяжелая дверь из железа. Элис подошел к двери и несколько раз постучал. Я стояла рядом и, затаив дыхание, ждала, что будет. Прошло минут пятнадцать, и дверь щелкнула и открылась. На пороге стояла старуха с седыми, сосульками волос. Одета она была в какое-то драное серое платье, поверх была накинута темная бесформенная хламида. При виде меня старуха ахнула. У меня пронеслась мысль, что она даже говорить не умеет. Она была мне до ужаса неприятна, к тому же от нее плохо пахло. Мне представилось, что поживи я здесь еще неделю — буду благоухать как она. Эта мысль меня доконала окончательно.
— Проходите. — сказала старуха, дрожащим от волнения голосом. И мы шагнули внутрь. Старуха чем-то чиркнула и зажгла свечу, осветив винтовую лестницу. Там под лестницей стояло ведро. Пахло не от старухи. Пахло от ведра. Туалет был незамысловатый, но я как представила, что по нужде нужно каждый раз бегать на улицу, так сразу поняла всю рациональность изобретения. Мы стали подниматься по железной винтовой лестнице вверх. Я шла следом за старухой, Элис шел сзади. Мы поднялись на очень большую площадку, заваленную всяким хламом, чуть выше была вторая. Мы остановились здесь. Запах стал менее ощутимым. Потому, что на этом уровне было окно. При тусклом сете свечи я разглядела какое-то кресло, стол, стоящий у окна, несколько валиков, отломанных, очевидно, от дивана, и куча коробок и коробочек, на которых в свою очередь было свалено различное барахло, кипы книг, одежды и прочей ерунды. Элис достал откуда-то из кармана две свечи — одна была длинная, другая была короткая и уже весьма прогоревшая, и положил на стол. — Это все. Еды не было. — Да у меня еще хватит запасов. — старуха открыла одну из коробок и я увидела баночки, аккуратно сложенные в несколько рядов. А потом, достав несколько из них, все той же левой рукой, правую она почему-то прятала, она ловко продавила ножиком крышку и протянула мне. Это было мясо. А потом она подала мне вилку. Я взяла, но есть, несмотря на голод не могла. — Она мясное не ест, — неожиданно сказал Элис, — дай ей что-нибудь сладкое. Так я стала счастливой обладательницей целой банки того молока с сахаром, которое уже пробовала здесь. Облизывая ложку, я смотрела, как Элис ловко расправляется с консервой ножом. — Как тебя зовут? — спросила старуха с нетерпением. — Наора. — в это раз я съела всю банку, и теперь при мысли о еде мне становилось плохо. — Как ты сюда попала? — старуха, бесцеремонно рассматривала меня, садясь в кресло. — На вертолете. Мы прилетели сюда за образцами, — я и двое ученых, а так же эскорт. Все нас было девять. Мда, мысленно подумала я, для нее столько новых слов, нужно было сказать как-то попроще. — Ты прилетела сюда за образцами, или вы что-то исследовали? Ты ученый? — старуха начинала меня удивлять… — Нет, студентка. На практику. А вы, кто? И откуда вы столько знаете? — теперь любопытно было мне. — Я ученый. По крайней мере я им была. Может вы слышали мое имя Ирина Эбри. Нет? Ну да ладно… Я прилетела сюда, около семи лет назад. С нами тоже были военные, и нашей целью было собрать необходимую информацию о некоторых химических веществах. |
