— Ты нормально? — спросил Павел.

— Нормально, — буркнул Звягин, не отвлекаясь от дороги. — Надеюсь, командир, у тебя есть план…

Верест промолчал. Плана не было. Но не хотелось огорчать товарища. Он верил в интуицию — что-нибудь подскажет в нужный момент. Глыба замка росла в объеме, приближались каменные стены. Часовой с любопытством смотрел со стены, свешивая ствол пулемета. Двое в мотоцикле не могли не привлечь внимание. Вроде свои, и звания те же, но уезжали явно не эти. Дорога переходила в каменный мостик через заросший ров. Впереди — арочный проезд в толще камня. Переносной барьер из сколоченного бруса, заменяющий шлагбаум. Звягин, не сбавляя скорости, катил через мост. Мотоцикл подпрыгивал на выбоинах в брусчатке. Павел соорудил раздраженное лицо, привстал в люльке, повелительно махнул рукой — убирай, к чертовой немецкой матери! Возникший автоматчик в эсэсовской форме с засученными рукавами сделал озадаченную мину и, поколебавшись, стал оттаскивать ограждение. Звягин притормозил, нетерпеливо газовал на холостом ходу, а когда проезд открылся, рванул под темный свод.

Мотоцикл влетел в мощенный каменными плитами двор. Родовое поместье баронов Лихтенбергов переживало не лучшие времена. Ветер носил обрывки мусора, валялись обломки оконных рам, какой-то мебели, камни и кирпичи, выбитые из кладки. У парадного крыльца с вздыбленными ступенями стояли два зачехленных грузовика в камуфляжной раскраске. Между ними возвышалась груда зеленых ящиков, обитых стальными скобами, и сновали люди в форме. Двое с автоматами за спинами, отдуваясь, подтаскивали еще один ящик. Рослый фельдфебель с рыжими усами выносил из здания набитые тряпичные мешки. В стороне курили автоматчики — при полной выкладке, в касках. Коренастый офицер с маленькими глазками насторожился — до появления мотоцикла он слонялся по двору, заложив руки за спину, пинал обломки кирпичей, а теперь застыл, упер руки в бока, как-то непроизвольно подтянул поближе кобуру. Мотоцикл сделал полукруг по двору, встал у заглубленной в землю подвальной лестницы — эта сторона замка располагалась напротив главного входа. Правильно сделал Звягин, мысленно оценил Павел. Дверь в подвал была приоткрыта, но возле нее никто не терся. Он прикинул на глаз количество присутствующих. Штыков десять. Из разбитых дверей главного входа показалась еще парочка с погонами унтер-офицеров. За их спинами мерцала офицерская фуражка, высунулся обладатель холеной саксонской физиономии. Лично Георг фон Лихтенберг?

— Хайль Гитлер! — проорал Павел, выбравшись из люльки и вскинув руку. — Штурмбаннфюрер Лямке?

— Вы кто такой? — насупился подошедший офицер. Форма на нем изрядно поблекла, на щеке «цвела» незаживающая царапина.

— Гауптштурмфюрер Клаус Витте, 2-й Бранденбургский полк, выходили из окружения! — ответил первое, что пришло в голову, Павел и щелкнул каблуками. — Это унтер-фельдфебель Кох, — показал он на Звягина. Тот тоже слез с мотоцикла и делал вид, будто что-то ищет в коляске. — Все готово к отправке, герр штурмбаннфюрер? — скользнул взглядом по двору Верест.

Холеная морда в фуражке с задранной тульей вылезла на крыльцо и исподлобья взирала на происходящее. Солдаты прекратили болтать и слоняться — тоже смотрели. Часовые на «верхотуре» отвернулись от окрестностей, их взоры были теперь обращены во двор.

— В чем дело, Витте? Где гауптштурмфюрер Рейнман?

«Я за него», — подумал Верест.

— Там засада, герр штурмбаннфюрер! — Он снова вытянулся во фрунт. — Ваши люди попали в капкан большевиков недалеко от Мозенского леса.