Потом Ма Чжун сдвинул на затылок шапку и сказал:

— Поскольку мое путешествие в северо-западный квартал не дало никаких сведений относительно убийства, то почему бы мне, господин, не отправиться сегодня вечером к Восточным воротам? Там полно дешевых кабачков и трактиров. Сэн Сань был известен в преступном мире, поэтому не так уж трудно найти людей, которые знали его, и заставить их разговориться.

— Так и сделайте, — сказал судья, — Где-то там должен находиться глава нищих. Он должен хорошо знать все, что происходит в преступном мире. Поговорите и с ним, Ма Чжун.

— Кроме того, господин, по-моему, пропавшие голова и тело спрятаны в храмовом саду. Глава стражи и стражники обыскали его, но по своему опыту в «зеленых зарослях» я могу сказать, что в темноте лес выглядит совсем по-другому. Среди бела дня стражники могли проглядеть те мелочи, которые бросаются в глаза ночью. Чтобы увидеть все, так сказать, глазами преступника.

Судья медленно кивнул.

— Ма Чжун, в ваших словах много правды. Хорошо, попробуйте! Я поставил там двух стражников, и они смогут помочь вам расчистить дорогу. Не забудьте одеть толстые гетры говорят, там есть ядовитые змеи, — Он устало поднялся, — Хорошо, теперь мне нужно быстро принять ванну и переодеться к праздничному обеду...

Полчаса спустя судья Ди вошел в главную столовую дома, одетый в торжественное платье из шитой золотом парчи, на голове у него была высокая черная шапка. Он пришел вовремя. Первая жена ввела жрицу через переднюю дверь, следом за ними шли вторая и третья жены.

Судья торопливо вышел навстречу жрице. Поклонившись, он поприветствовал ее в своем доме. Она ответила трехкратным поклоном, сложив руки в длинных рукавах широкого платья цвета шафрана. Скромно опустив глаза, она поблагодарила его за короткое, но изящное приглашение. Он с любопытством смотрел на нее. До сих пор он видел ее лишь мельком, когда она пересекала двор суда, направляясь в женскую половину дома, где давала уроки составления букетов. Зная, что ей около сорока, судья решил, что жрица довольно хорошо выглядит, хотя и кажется несколько холодной и строгой. Ее голову и плечи покрывал черный капюшон, который оставлял открытым только овал лица. Он заметил, что у нее нос с горбинкой и тонкие решительные губы.

Впятером они. уселись на низких табуретах сандалового дерева у мраморного столика в углу комнаты. Шестистворчатые решетчатые двери были распахнуты, и от столика открывался вид на сад, где веселые разноцветные фонарики освещали темную зелень листвы. Пока две служанки наполняли чашки ароматным жасминовым чаем, третья поставила перед ним тарелочки с засахаренными фруктами и сушеными дынными семечками. Из уважения женщины ждали, пока судья начнет разговор.

— Я должен заранее предупредить ваше преподобие, — начал он, — сегодняшний обед — всего лишь небольшое семейное торжество. Мне остается только надеяться, что наша скромная еда не покажется вам безвкусной.

— Тон собранию задают люди, а не еда, ваше превосходительство, — серьезно сказала жрица. — Я должна принести самые смиренные извинения за чрезвычайно грубое поведение моей служанки. Ей следовало немедленно сообщить мне о прибытии вашего превосходительства. Это глупая невоспитанная девушка из города. Я наказала ее, но... — Жрица подняла пухлую ручку, выражая покорность судьбе. Хрустальные бусинки четок звякнули на ее запястье.

— Ну что вы! Не нужно было этого делать, — заверил ее судья Ди. — Я только хотел проверить, не беспокоили ли вас бродяги, которые устроили беспорядки в заброшенном храме прошлой ночью. Служанка сказала мне, что в Жилище Отшельника ничего особенного не слышали.

Жрица подняла голову, и ее большие отсутствующие глаза остановились на судье.

— Храм был осквернен еретическими обрядами, которые исполнялись там заблудшими сектантами.