Глаза Жанны опять загорелись.

— Хвала Господу, если это так.

— Это так, — подтвердила Мистраль. — Но… тебе не нравится князь, Жанна?

Ее удивило беспокойство Жанны.

— Я не имею ничего против его сиятельства, — ответила Жанна, — но он не для вас, мадемуазель.

— Конечно, не для меня, — согласилась Мистраль. — Поэтому мне все время казалось странным, что тетя Эмили так настойчиво толкает меня к нему.

Мистраль улыбнулась, вспомнив, как она была смущена и ошарашена, когда вчера тетя Эмили заставила ее написать князю записку и попросить его подойти к их столику в ресторане. А оказалось, что именно это и спасло ее! Если бы она не рассказала князю о радже, он никогда не догадался бы, куда ее увезли. Он не пришел бы к ней на помощь, и она сейчас не стояла бы рядом с Жанной.

Ей просто посчастливилось, она должна быть безмерно благодарна своему ангелу-хранителю за то, что он оградил ее от всех ужасов!

Оставив Жанну в постели, Мистраль направилась к церкви св. Девоты. Ее настроение было таким же радостным, как и погожий солнечный день. На сердце была небывалая легкость, ей хотелось танцевать и петь. Скоро, очень скоро она увидит сэра Роберта. Как часто она думала о нем, направляясь этой дорогой к церкви! Но тогда она еще не знала, что его руки так сильны, не слышала, как он тихо говорит «моя дорогая»!

Сидевшая на скамье Мистраль погрузилась во мрак отчаяния. Она не помнила, как долго просидела так. У нее уже не было сил молиться, страдания затуманили ее сознание. Ей казалось странным, что тело может так долго выдерживать страшную боль. Ее охватывал смертельный ужас от того, что она не понимала, какая сила все изменила.

Она знала, что все случилось из-за тети Эмили, но вот что именно тетя сделала, действительно ли ее поступок настолько ужасен, что Роберт повел себя так, — это было выше понимания Мистраль.

Ослабевшая и продрогшая, она наконец поднялась. Ей пора возвращаться, иначе тетя Эмили будет сердиться на нее, да и на Жанну, которая отпустила Мистраль одну. Только сейчас Мистраль почувствовала, что все ее тело болит от ночного падения. Она вышла из церкви и побрела по направлению к отелю.

День был прекрасен, во всех садах, подобно крохотным солнцам, цвела мимоза. Море отливало лазурью, волны с шепотом накатывались на золотой песок, но перед глазами Мистраль стояло разгневанное лицо Роберта, ей слышалось презрение, прозвучавшее в его голосе, когда он сказал ей, что не хочет больше видеть ее. Она не плакала, ее глаза были сухи, ей казалось, что ее покинули все чувства, за исключением одного: непередаваемого отчаяния, которое не шло ни в какое сравнение с адскими пытками.

Когда она подошла к отелю, она услышала, что часы на башне пробили одиннадцать, и с удивлением обнаружила, что более трех часов прошло с того мгновения, когда она вошла в церковь. Три часа, в течение которых она прожила целую жизнь, сначала оказавшись в раю, а потом низвергнувшись в ад!

Три часа! Тетя Эмили будет сердиться! Мистраль быстро прошла через холл и взбежала по широкой лестнице. Оказавшись на своем этаже, она остановилась, чтобы перевести дыхание. Собрав всю свою храбрость, она открыла дверь в гостиную. К своему удивлению, она увидела стоявшего у открытого окна мужчину. Он повернулся, и она узнала князя. Его рука была на перевязи, и он показался ей очень бледным.

— Ваше сиятельство! — воскликнула Мистраль. — Вам лучше? Я так беспокоилась! Значит, вам не так плохо, раз вы смогли приехать?

Ее слова показались ей бессвязными, но князь, по всей видимости, понял ее. Он улыбнулся, но его глаза в то же время оставались серьезными. Он подошел к Мистраль.