Я сжала его ладонь, мысленно кляня себя за несообразительность. За два года квартира стала моим домом, но для братьев это была память о родителях, о беззаботном детстве. Неудивительно, что им уходить было сложнее.

Арчи едва не сбил с ног, так соскучился. Закрутился вокруг сизым туманом, обдавая ноги ледяным прикосновением. Подхватив котенка, я с тоской посмотрела на исписанную бранными словами дверь. Так или иначе, а местные добились своего – мы уезжали.

– Я загляну с утра к управляющей, оставлю запасные ключи и предупрежу, чтобы нас не искали. А вы собирайте все необходимое для переезда, – почесав подбородок с начавшей пробиваться щетиной, сказал Рой, оглядывая квартиру.

За вечер мы успели упаковать два толстых рюкзака. Белье, домашняя одежда, посуда, медикаменты. Предметы личной гигиены стоило взять в первую очередь, а за остальным можно вернуться. К моим личным вещам братья не совались.

«Я слишком маленький, чтобы знать про ваши женские штучки», – замахал руками Дин, а Рой молча сунул мне третий рюкзак.

Глава 5

Ушли мы на рассвете. Было грустно прощаться с домом, единственным, который я знала. Я старалась не хлюпать носом, чтоб не разреветься, Рой вымучил улыбку, а Дин казался таким потерянным, что собственные страдания скоро вылетели у меня из головы. Всю дорогу к общежитию мы с Роем пытались его растормошить, и если поначалу Дин огрызался, то постепенно втянулся в разговор и даже улыбнулся брошенной вскользь шутке.

Последний участник нашей маленькой компании сидел в моем рюкзаке и не высовывался. Мы с трудом уговорили Арчи залезть в рюкзак. Лишь изредка я улавливала робкие шорохи, когда он порывался выглянуть наружу, но неизвестный пейзаж вокруг пугал духа, и котенок тут же прятался обратно. Огромный мир поразил его шумом и красками. Впрочем, когда меня нашли братья, я вела себя не лучшим образом. Пряталась в комнате неделями, боялась высунуться на улицу и с кем-либо заговорить.

Утром в центре было куда меньше прохожих, чем в Глуши. Видимо, рабочий день начинался позже, оттого я не заметила привычной суматохи. А еще сильно разнились запахи. В Глуши приятней всего пахло свежим хлебом из пекарни, здесь же воздух сам по себе был вкусным.

К общежитию мы подошли в половине седьмого, оттуда как раз выползла группка сонных ребят, ленивой трусцой направившись к стадиону. Само общежитие напоминало встревоженный улей: кто-то несся мимо с чашкой горячего чая, другие, в одних пижамных штанах или с зубной щеткой и бритвой, ругались у дверей душевой на застрявших там соседей.

Добравшись до комнаты, мы сгрузили тяжелые рюкзаки на пол и выпустили Арчи: он запрыгнул на шкаф и притаился, привыкая к новой обстановке.

Распаковать вещи мы не успели. Громкий звонок застал нас врасплох. Парни вокруг засуетились сильнее: ругались, перекрикивались и в считаные минуты разбежались по комнатам. После первого звонка раздались еще два с промежутками в пять минут, один громче другого – и мимо нас пробежала целая толпа уже одетых рекрутов. Неповоротливые спросонья рекруты на ходу застегивались и оправляли рубашки, бегом спускаясь по лестнице.

– Вы что застыли? Опоздаете на построение, Картер сожрет! – крикнул нам кто-то из парней.

Мы едва успели отойти с дороги, чтобы нас не сбили. К третьему звонку мы остались последними в общежитии, переглянулись и бросились за остальными.

Перед центральным входом школы навытяжку выстроилось несколько рядов. Шеренги от взрослых состоявшихся ловцов до молоденьких рекрутов. В последнем ряду я насчитала шестерых.

– Опаздываете? Почему не в форме? Быстро в строй! – рявкнул на нас стоящий перед строем капитан, и мы поспешно заняли свободные места.