И перед взором ошеломленной Фимы появился продолговатый футляр из черного бархата, в котором сверкало и переливалось дивной красоты ожерелье. Одних брильянтов в нем насчитывалось несколько десятков, а еще жемчуга и рубины.

– Это фамильное украшение, – произнес Арон Наумович, и глазки его затуманились. – Его носила моя мама. А до нее бабушка. А до бабушки все женщины в нашем роду с тех самых пор, как это ожерелье сделал мастер Семен Кац в Вене и продал его моему предку за баснословную по тем временам цену в полторы тысячи золотых рублей.

– Оно очень красивое.

– Возьмите, сделайте приятное старику.

– Что вы! Я не могу. Да и вы далеко не старик!

– Только за одни эти слова я готов кинуть к вашим ногам все сокровища этого мира.

– Но ожерелье очень дорогое. А мы с вами почти незнакомы. Вы что, всем вот так дарите украшения?

– Не всем, далеко не всем. Но вы, Фимочка, случай особенный. Когда я увидел вас, то сразу понял, вот девушка, которая озарит своим светом последние дни моей жизни. А они, Фимочка, увы, сочтены.

Фима так и ахнула.

– Да что вы такое говорите?

– К сожалению, это так, моя дорогая. И этот маленький подарок пусть напоминает вам о бедном старом Ароне Наумовиче.

– Нет, все равно не могу. У вас же есть дети. Фамильная драгоценность принадлежит им.

– Я одинок.

– Всегда есть кто-то!

– Только не у меня. Все мои близкие погибли в топках последней войны.

– Но вы рассказывали про свою маму.

– Мама выжила, – быстро нашелся Арон Наумович. – Единственная из всей своей большой семьи. Выжила, чтобы родить меня.

– Значит, и отец у вас тоже имелся. Неужели с его стороны тоже все погибли?

Арон Наумович как-то смешался, словно бы до сих пор никто не пытался переубеждать его. Но так или иначе, а принимать назад ожерелье он отказался наотрез. Проводил Фиму до дверей ее квартиры и торжественно сдал на руки тетушке Римме, которая при виде такого поклонника выпучила глаза. Но еще сильней они у нее увеличились в размерах, когда она разглядела ожерелье, украшающее шею ее племянницы. Тут уж Фиме стало даже страшно за тетушку, и всерьез возникла мысль вызвать ей врачей.



Глава 10

К счастью, тетушка достаточно быстро сумела совладать с собой. Глаза у нее вернулись к привычным размерам, вот только появился в них какой-то пугающий блеск.

– Дай-ка мне взглянуть получше, – потребовала она. – Что это тебе подарили?

– Так… немножко брильянтов с рубинами.

– Я вижу, тут еще и жемчуг имеется. Шикарная вещь. Неужели этот сморчок, что тебя провожал, расщедрился?

– Ты удивительно догадлива.

Павлик высунулся из своей комнаты и посоветовал:

– Бери лучше того, что с пирожными подваливал. Вку-у-усные!

От пирожных, и правда, мало что осталось, по одной штучке каждого вида.

И тут ей позвонила Настя.

– Ну как Арон Наумович? Предложение стать его невестой он тебе уже сделал?

– Да. Как ты догадалась?

Настя хихикнула и продолжила расспросы:

– А ожерелье своей мамочки тоже подарил?

– Подарил. Но откуда ты об этом знаешь?

– Так он всем подряд его дарит! И предложение делает.

– Но зачем?

– Нравится ему. Развлекается он так.

– И где же все его невесты? И почему ожерелье снова у него?

– Ты не волнуйся, старичок не опасный.