Он ударил по рычагу смесителя и вышел из ванной.

Вадя лежал на кровати, утопив лицо в подушку.

— Ладно, проехали, — попытался замять ссору Санёк. — Метнись к Шишкиной. Пускай за зонтом приходит.

— Шнурки завязываю и падаю, — глухо отозвался Вадя, шурша подушкой.

Санёк немного постоял, удивляясь, что ему вообще в голову пришла идея послать за Шишкиной Вадю. Сосед в нее влюблен. После такого подарка от Санька Шишкина и вовсе в сторону Вади не посмотрит. Ну, ничего, полюбит кого-нибудь другого. Шишкина теперь будет слишком озабочена своей внешностью.

Санёк хмыкнул, представляя, что произойдет завтра, и пошел в коридор. Тело казалось чужим. Вроде бы все было правильно. Проблема должна быть решена, и он ее решает. Но с другой стороны. Ни фига не решает, а только усложняет. Но об этом сейчас лучше не думать.

Он постучал в номер.

— Кто? — испуганно спросила Абрамова.

— Свои! — Для храбрости Санёк ухмыльнулся. — Шишкину давай.

Щелкнул замок.

Глаза у Дашки были по пять копеек, как будто вместо Санька она ожидала увидеть в коридоре японского императора. Абрамова быстро стала объяснять, что Шишкина пошла к девчонкам, а они собирались вниз, но перед этим должны были дойти до Алисы, которая вместе с Ильей…

Хлопнула дверь. В полутемном коридоре мелькнула тень.

— Слепцов! — завопил Санёк. — Стоять!

Убегающая фигура шоркнула по стене и провалилась направо, к лестницам. Санёк не отставал.

— Идиот! Вернись! — перегнулся он через перила. — Это не зонт! Это проклятие!

— Сам ты проклятие! — многоголосым эхо завопил Вадя. — Только попробуй Юльке его подарить!

Санёк мчался вниз, не видя ступенек.

Хлопнула рама окна.

Санёк налетел за замершего Вадю, сбил его с ног, сунул голову в форточку.

Ему показалось! Нет, он был уверен! Этаж четвертый или третий, хорошо виден темный двор, и кто-то черный, схвативший зонтик.

Вадя еще катился со ступеньки на ступеньку, а Санёк уже мчался по пустому холлу первого этажа. Вывалился через вертушку двери. И врезался во входящего. Брызнули золотом волосы.

Глава седьмая

Пропажа

— Гомэн насай!

Хироси был сильно напуган. Глаза сузил. Стоит так, как будто сейчас подпрыгнет и улетит.

— Гомэн… — растерянно пробормотал Санёк.

Появление японца сбило с толку. Этот-то что здесь делает? Ночь на дворе.

— Окаэринасай! — склонился в поклоне Хироси и вдруг ткнул пальцем вверх: — Гайрайго.

— И эта кукушка тут? — пробормотал Санёк, обходя японца стороной.

Он, конечно, сбегал во двор. Конечно, ничего не нашел. Потопал ногой по асфальту. Прочно. Никакие зыбучие пески пробиться не могли. Деревьев не было. Не застрял. Испарилось его проклятие. Или оно теперь на Вадьке? Или никуда не делось?

Санёк помчался обратно. Внутри поселилась неприятная легкость, словно все внутренности вынули, остался воздух.

— Санёк, ну, ты чего? — приступил к нему Вадя.

Он стоял около вертящихся дверей. Словно испугавшись шума, из-за конторки исчезла администратор.

Вадю надо было, конечно, прибить. Схватить за грудки и шарахнуть о стойку с зонтами. Но силы вдруг закончились. Сегодня столько было отчаяния и одиночества. На вечер ничего не осталось.

— Все плохо, — пробормотал Санёк, направляясь к лифтам.

— Да пошел этот зонт… — еще хорохорясь, еще пытаясь быть достойным соперником, произнес Вадя.