Путешествие во времени. Эти слова пронеслись у него в голове, когда он вошел. Потому что показалось, что он внезапно вернулся назад, первокурсник, который впервые заходит в свою комнату с чемоданом в руке, в самом начале нового приключения.

Он молча оглядывал комнату, и его вдруг охватил невыразимый испуг. Комната, казалось, вернула все. Абсолютно все. Мэри, Нормана, Спенсера, Дэвида, их занятия, концерты, вечеринки, танцы, футбольные матчи, пивные кутежи, полуночные разговоры и все остальное. Воспоминания напирали толпой, пока уже не начало чудиться, что они раздавят его.

— Здесь немного пыльно, но я все приберу, когда вы отправитесь обедать, — пообещала женщина. — Пойду принесу чистые простыни.

Он не услышал ее слов, не услышал ее шагов, удаляющихся по коридору. Он стоял посреди комнаты, весь во власти прошлого.

Он не понял, что именно заставило его содрогнуться, но внезапно обернулся.

Это был не звук и не то, что можно было бы увидеть. Но он это почувствовал, умом и телом, какая-то тень беспричинного страха.

Он, вскрикнув, подскочил на месте, когда дверь с грохотом захлопнулась.

— Это просто сквозняк, — сказала женщина, вернувшаяся с простынями.

Бродвей. Светофор переключился на красный, и он нажал на тормоз. Взгляд скользил по фасадам магазинов.

Вон аптека «Краун», нисколько не изменилась. Рядом с ней обувной магазин Флоры Дейм. Взгляд метнулся через улицу. Магазин Глендейла все такой же. И «Одежда Барта» тоже на прежнем месте.

В мозгу расслабилась какая-то пружина, и он вдруг понял, что больше всего боялся увидеть, как изменился городок. Потому что когда он повернул на Бродвей и увидел, что книжный магазин мистера Слоуна и «Колледж-гриль» исчезли, он ощутил себя едва ли не преданным. Городок, который он помнил, жил в его голове нетронутым, и от этих мелких перемен ему было не по себе. Все равно что встретить старинного приятеля и обнаружить, что у него нет одной ноги.

Но многое осталось точно таким же, что вызывало на его губах торжественную улыбку.

Театр «Колледж», куда он с друзьями ходил на полуночные представления по субботам, после свидания или долгих часов учебы. Университетский кегельбан, там, наверху, были комнаты с бильярдом.

А внизу…

Поддавшись импульсу, он подогнал машину к тротуару и заглушил мотор. Он посидел минуту в машине, смотря на вход в «Золотой кампус». Затем быстро вышел из машины.

Над входом висел все тот же старый навес, некогда кричащие краски которого от времени и погоды сделались консервативно темными. Он двинулся вперед, на губах играла улыбка.

Затем, когда он стоял, глядя вниз, на крутую узкую лестницу, на него вдруг накатила непередаваемая тоска. Он взялся рукой за перила и, мгновение поколебавшись, начал медленно спускаться. В его воспоминаниях лестница не была такой узкой.

Почти в самом низу до него донеслось какое-то жужжанье. Кто-то чистил место для танцев полотером с вертящимися щетками. Он сошел с последней ступени и увидел низкорослого негра, который возил по полу медленно ползущий агрегат. Он увидел и услышал, как металлический нос полотера стукнулся об одну из колонн, которые обозначали границы танцевальной площадки.

Он снова нахмурился. Помещение такое маленькое, такое угрюмое. Не может же быть, чтобы его память так ошибалась. Нет, спешно пояснил он самому себе. Нет, это потому что сейчас здесь пусто и горят не все лампы. Это потому что музыкальный автомат не мельтешит разноцветными огоньками и нет танцующих парочек.

Не сознавая того, он сунул руки в карманы брюк — подобную позу он позволял себе всего пару раз с тех пор, как восемнадцать лет назад закончил колледж.