— Да, я смогу, — говорит он.

Кажется, у него наконец открылось второе дыхание, хотя, может быть, я и заблуждаюсь. В каком-то смысле ему пришлось тяжелее, чем всем нам, ведь на него, кроме всего прочего, еще и давит чувство вины за все происходящее.

— Что ты собираешься делать? — спрашиваю я Кристиану.

— Найти что-нибудь, чем можно было бы убить Левиафана, — говорит она и тут же уходит, прежде чем я успеваю о чем-то расспросить ее.

Пройдя полдюжины шагов по проходу между книжными шкафами, она переходит на бег.

Кристи

Мы идем по мокрому лесу, старательно выбирая, куда ступить, постоянно поскальзываясь, разбрызгивая грязь, то и дело натыкаясь на стволы деревьев, которые, если глянуть на них боковым зрением, не что иное, как… книжные шкафы. Но стоит опять посмотреть на них в упор — вековые деревья.

Не знаю, как долго нами владеет паника, но в конце концов Боджо берет меня за руку и останавливает. Рауль, не успевший затормозить, налетает на нас сзади. Он упал бы, но мы с Боджо вовремя подхватили его под руки. Сюзи и Аарон тоже останавливаются, перестав, таким образом, обдавать нас грязью.

Мы все тяжело дышим. Не знаю, как у остальных, а у меня колет в боку, так что мне приходится прислониться к ближайшему дереву. Я разглядываю кору. Не знаю, что это за деревья, но они огромные. У некоторых такие толстые стволы, что мы впятером не могли бы обхватить их руками. И они устремляются вверх, в бесконечность. В реальном мире их можно сравнить только с калифорнийскими мамонтовыми деревьями.

Мы довольно долго стоим, переводя дух. Потом Аарон о чем-то заговаривает, но Боджо предостерегающе поднимает руку. Он возвращается на несколько шагов туда, откуда мы пришли, наклоняет голову и прислушивается. Мы опять слышим гром, но кажется, что он очень далеко.

— Кажется, худшее позади, — говорит Боджо, вернувшись к нам.

Он вновь идет, и я стараюсь не отставать от него.

— Кто-нибудь еще видит книжные шкафы вместо деревьев? — спрашивает сзади Рауль.

— Это и есть книжные шкафы, — отвечает Сюзи.

Мы снова останавливаемся.

— Что? — спрашиваю я.

— И в то же время деревья, — добавляет она. — Они существуют одновременно. Не забывайте, я здесь родилась.

«Как и Саския», — говорю себе я, и снова, стоит мне подумать о ней, меня пронзает боль утраты.

— Вы знаете, куда мы сейчас идем? — спрашивает у Сюзи Боджо. — Чего нам ждать?

Она качает головой:

— Я только знаю, что мы в Вордвуде. У меня очень знакомое ощущение, — потом она пожимает плечами, — и в то же время очень незнакомое. С духом Вордвуда что-то не так.

— Ага, точно, не так, — насмешливо подхватывает Рауль. — Он пытается нас убить.

— Нет, не думаю.

— Пойдемте дальше, — говорит Боджо. — Можно разговаривать и на ходу.

— Но как они одновременно могут быть и деревьями, и книжными шкафами? — спрашивает Аарон, когда мы снова трогаемся с места.

— Не знаю. Просто это так, — отвечает Сюзи.

— Мне кажется, я понимаю, — говорю я. — Это вопросы апперцепции. Мы видим то, что ожидаем увидеть.

Аарон усмехается:

— То есть это опять из той же оперы: Мир Как Он Есть, потому что нам удобнее видеть его таким?

— В общем, да.

— Но ведь никто из нас не знал, чего ждать, — возражает Аарон. — Так почему же все мы воспринимаем это как лес?

— Может быть, из-за названия? — высказывает предположение Рауль.