Им, аспидам, неможется,

Им непременно хочется

Дорваться до последнего,

Чтоб опосля войны,

Пустивши всех нас пО миру,

Им было бы удобнее,

Голодных, обессиленных,

Прибрать нас всех к рукам.

Солдатушки-ребятушки,

Три года воевали вы,

Три года вас мытарили,

Гоняли на убой, —

Но, видно, мало прежнего:

Ещё вы повоюете,

Ещё вы погорюете,

Ещё беды натерпитесь,

На смерть пойдёте верную —

Во здравие захватчиков,

Во славу их мошны!

Вы, братцы, други милые,

Родимые ребятушки,

Народные солдатушки

Да люд мастеровой,

Очнитеся, одумайтесь

Да к совести прислушайтесь,

Раскиньте головой!

Очнитеся, опомнитесь,

Не выдайте, голубчики,

Себя и нас не выдайте

Извечным нашим ворогам,

Грабителям-насильникам,

Мирским всем захребетникам.

Сестёр и братьев вспомните,

Старуху мать родимую

И старого отца!

Единым горем вскормлены,

Единой волей спаяны,

Своею силой гордые,

В своём решенье твёрдые,

Ряды сомкнувши стройные,

Железные, спокойные,

За наше дело общее,

За наше дело правое,

За долю всенародную

Постойте до конца!

Писал сие послание —

Подтянутой губернии,

Уезда Терпигорева,

Пустопорожней волости,

А той деревни Босовой

Мужик Яким Нагой.

XIV

Богачи везде шныряли,

Даром часу не теряли, —

Разослав своих послов,

Не жалели сладких слов.

На Дону от них посольство

Бьёт челом за хлебосольство:

«Ой вы, бравые донцы,

Боевые молодцы!

Окажите вы нам дружбу,

Сослужите вы нам службу,

Помогите сбить рога

У проклятого врага,

У немытой, чёрной голи,

Что кричит: земли и воли!

День упустим — не вернём.

Голь наглеет с каждым днём.

Не поставьте ей преграды, —

Сами ж будете не рады!»

Отвечала старшина:

«Ваша голь хотя страшна,

Нам своя страшнее вдвое.

Но правленье войсковое

Всё ж в руках у нас пока.

Ладно: будут вам войска!»

Атаманская нагайка

Басня

Товарищ дорогой,

Согнись дугой,

Подставь покорно спину:

Так подобает «гражданину»,

Стоящему за «временную власть».

Хлебнув свободы всласть,

Остепенись маленько:

Освобожденье ты отпраздновал раненько.

Нет, милый, нам с тобой свобода не с руки.

Обидно — не обидно,

А по всему, брат, видно,

Что путь для нас один: в казачьи батраки.

Теперь смекай-ка:

Жила-была нагайка.

Не говоря про старину,

Совсем недавно

Нагайка славно

Стегала спину не одну.

На царский зов она всегда неслась охотно,

Чтоб вольный дух унять в народных бунтарях,

Зато самой при всех царях

Жилося ей весьма вольготно,

Не то чтоб, скажем, там какому батраку

Аль мужику,

Спадающему с тела

У своего куриного надела.

Но вот мы дожили до радостной зари:

Верх взяли бунтари!

Свалив грабительскую шайку,

Почал народ судьбу устраивать свою

И голытьбу сзывать в единую семью.

Да позабыл, вишь… про нагайку!

Нагайка ж исстари «вольна»,

И волю понимать способна лишь она.

Свободой новой ей мозгов не затуманить,

И вправе потому она «дуван дуванить»,

Судить нас, бедных, и рядить,

То-бишь — «порядок наводить».