— Нет, — я покачал головой и направился к двери, чтобы посмотреть, насколько все печально в самом дворце. — Ломоносов с д, Аламбером закончили свои изыскания, эффект надо сказать превзошел все мои ожидания и я не собираюсь тратить то, что может помочь развить целую отрасль производства, какой еще нет в Российской империи, на какую-то крепость, коя никакого толка не принесет. Что скажете, Яков Яковлевич, — я повернулся к Штелину, шедшему чуть позади меня. — Как вам пришлись те вещи, что делаются в стеклянной мастерской?

— Скажу, что эти ученые мужи действительно справились очень хорошо, — Штелин обернулся вокруг и брезгливо поджал губы. Ну что так кривиться-то, не сею же минуту мы сюда переезжаем. — Особенно на меня впечатление произвело изготовление стекляруса и разноцветных смальт, ваше высочество.

— Да, на меня тоже. Настолько, что я решил большую часть этих поделок пустить на оформление этого дворца. Думаю, если привести его в должный вид, то его одного вполне хватит для нужд Великокняжеского двора. И, упаси Боже, никаких крепостей, особенно потешных. Еще одно здание, максимум два — картинная галерея и библиотека. Ну и кавалеристский корпус, вот это обязательно. И будет на этом. Не вижу пока надобности в чем-то еще, разве что парки облагородить. — Под ногой хрустнула обвалившаяся штукатурка. Нет, здесь не просто ремонт нужно проводить, здесь нужно все перестраивать с нормальной системой отопления, водоснабжения и канализацией. Благо в трубах я разбираюсь, как никто другой в этом мире. — А еще я планирую ту стеклянную мастерскую перенести в Ораниенбаум уже в качестве полноценной мануфактуры, а мастерскую оставить Академии наук, в лице ее членов, которые уже в ней обжились, оснастить ее, чем еще понадобиться, да пущай что-то еще полезное изобретут. д,Аламбер, правда, снова ветром увлекся, но, с другой стороны, и от ветра есть прок, наверное. А вот Ломоносов хочет с металлами поиграться, благо печь плавильная там уже есть. Может и ветер в этом деле подсобит, кто ж его знает? — Я переступил через валяющийся на полу канделябр. Что здесь все-таки произошло? Почему у меня складывается ощущение, что дворец штурмом брали, а потом несколько дней мародерствовали? Ладно, это, наверное, не так уж и важно, все равно все перестраивать. Немного постояв на месте, я двинулся дальше, хотя уже примерно понял, с чем мы будем иметь дело.

Мануфактуру я планирую достаточно большой сделать, настолько, чтобы вокруг нее начал городок образовываться. И вот этот городок-то я и хочу сделать своей этакой мастерской, для внедрения различных новшеств, которые здесь будут обкатываться, доводиться до совершенства, а потом внедряться в массы. Этакий своеобразный промышленный экспериментальный центр и полигон в одном лице. Но это дело будущего, мои хотелки, на которые я планирую заработать как раз-таки производством стекла во всем его разнообразии.

— С чего вы хотите начать восстанавливать дворец, ваше высочество? — Гагарин поколупал стену и отряхнул руки, затянутые в перчатки. Ну, я его понимаю, ему же со мной переезжать придется, а переезд — вот сюда, явно Сергея Васильевича не прельщает.

— С того, что приглашу инженеров и расскажу им свои задумки, — я, прищурившись, осматривал стены: достаточно толстые, чтобы не усиливать и начинать инженерные работы. — Ну что же, мы увидели здесь все, что хотели. Поехали, определим места для строения кавалерийского корпуса и мануфактуры. Все остальное меня пока мало волнует.

Развернувшись, я первым вышел из здания, которому предстояло совсем немного времени простоять в том виде, в котором оно находилось сейчас. Если у меня все получится, то прежним от этого дворца останутся только стены.

Возле крыльца меня ждали Румянцев и Лопухин, которые внутрь дворца не пошли, предпочитая оставаться снаружи, вместе с лошадьми, которых мы оставили их заботам.