— Очень хорошо, ваше высочество. Вы совершенно не похоже на своего отца, ни внешне, ни нравом, — он поднялся на ноги и поклонился. — Разрешите покинуть вас. Мне нужно еще выполнить скучнейшие представительские задания.

— Конечно, я не собираюсь вас задерживать, — я снова улыбнулся, чувствуя, как на этот раз у меня сводит скулы. Нет, не нравится он мне, а в свете информации, что Наумов и его люди никак не могут найти Берхгольца, любая антипатия сразу же вызывала острый протест, хотя, казалось бы, при чем здесь Фридрих Вильгельм и Берхгольц, тоже, кстати, Фридрих Вильгельм. Все-таки какое-то помешательство и совершенно тупая идея называть всех Фридрихами Вильгельмами, — я покачал головой, разминая затекшую шею, не удержавшись, даже помял ее рукой. А мой будущий смотритель верфей тем временем уже покинул беседку, а вскоре и вовсе растворился в темноте сада.

— Я ему не доверяю, — Криббе перемахнул через невысокую стенку беседки, оказавшись внутри. — Какой-то он скользкий, как угорь.

— А почему ты подслушиваешь мой разговор с этим неприятным типом, а не развлекаешься в обществе очаровательной дамы? — почему-то я ждал чего-то похожего, поэтому, даже не вздрогнул, услышав голос Гюнтера.

— Потому что дам в моей жизни еще будет много, а вот служба вам, ваше высочество, у меня одна и я не собираюсь ее лишаться из-за какого-то скользкого типа.

— Я рад, что ты ставишь службу мне выше сиюминутных удовольствий. Правда, я очень ценю это, — я оторвал взгляд от виднеющейся из беседки дорожки, мне показалось, что на ней мелькнуло движение, и посмотрел на Криббе.

— Почему вы меня выбрали? — внезапно очень серьезно спросил он. — Я в момент нашей встречи выглядел как бродяга, да и ощущал себя так же. Потом я могу понять, я не дал этому ублюдку Берхгольцу поднять на вас руку. Но изначально, почему вы меня пригласили к себе?

— Потому что тебя звали не Фридрих Вильгельм, — он хмыкнул, показывая, что оценил мой «тонкий юмор», и продолжил смотреть на меня. — Чего ты хочешь от меня услышать? Я не знаю, ясно? Просто в тот момент мне показалось это правильным. Вопреки здравому смыслу, вопреки всякой логике, я просто знал, что так будет правильно. Ты доволен? — довольно резко закончил я свои путанные объяснения.

— Вполне, — он встал и склонился в глубоком поклоне, стоя при этом лицом не ко мне. я удивленно приподнял брови. — Ваше высочество, я счастлив лицезреть вас в столь значимый для вас день.

Я резко обернулся в том направлении, куда был направлен взгляд Гюнтера и почувствовал, как сердце замерло, а затем забилось очень быстро. Черт, что со мной? Я ведь даже не вспоминал о ней все это время, и на тебе, такая интересная реакция. Вскочив на ноги, я склонился перед невысокой очень тоненькой фигуркой, отмечая про себя, что она явно похорошела после нашей последней встречи: уже не была похожа на пугливого жеребенка, и начала округляться во всех положенных местах.

— Ваше высочество, — это было все, что я сумел выдавить из себя.

— Я, пожалуй, оставлю вас, — Криббе сверкнул глазами и поспешил ретироваться.

— Вы решили прогуляться в одиночестве? — спросил я у Марии, а она вошла в беседку и села, на ту скамью, где недавно сидел Фридрих Вильгельм.

— Нет, я искала вас. Посланник короля Пруссии сказал, что видел вас в саду и даже сказал, где именно, — она грустно улыбнулась. — Вы же не собирались войти во дворец, чтобы поздравить меня.

— Я… нет, я собирался, просто, никак не мог набраться смелости, — хорошо, что уже ночь и не заметно, как у меня загорелись уши, потому что Мария права, я не собирался ее поздравлять.