Пестель кивнул.

    -  Понимаю, такое впечатление, что схожесть поверхности явилась кодом, который перенес Боловск со всеми обитателями в это... В эту...

    Он не знал, как закончить.

    -  Вот только там у нас, - Рост указал на здоровенную низину, - железнодорожный вокзал. А тут...

    -  Там сделали насыпь под рельсы, а раньше тоже было что-то вроде естественного котлована, - пояснил Пестель. - Мне дед рассказывал.

    -  Насыпь? Что ж, пожалуй.

    Внезапно между ними вклинился Антон. Он вежливо раздвинул их своими тяжелыми плечами, не заметив, что прижал всех троих к бортам машины с силой кузнечного пресса. Впрочем, никто ничего не сказал, смотреть вперед в самом деле было интересно.

    Они миновали небольшой взгорок, и из-за его округлого бока появилась рощица с красно-коричневыми, как осенью, круглыми деревьями. В Версале садовники могли позавидовать такой аккуратности.

    -  Как пудели, - сказал Антон со смехом. - Ну, только красные, конечно.

    Ассоциация была слишком далекой, Пестель вздохнул.

    -  Жаль, я не ботаник.

    -  Ботаники должны быть в универе, - подсказал Ростик.

    -  Ведущие погибли во время трагедии на станции, а остальные... Как и я - студенты.

    Плохо, решил Ростик, очень плохо. Почему-то ему показалось, что они сумеют тут выжить, приспособиться и использовать этот мир себе на пользу, а не во вред, если каталогизируют, опишут, обмыслят его. И сделать это должны были самые умные из них, самые обученные. Потеря навыков мышления, умения накапливать знания должна была обернуться неминуемой катастрофой.

    Вдруг они выкатили на огромную проплешину, покрытую мелкими трещинками, совершенно красную, как несвежее мясо. Антон поерзал, все-таки стоять гурьбой было неудобно, но машина пошла по естественному шоссе ровнее, поэтому стало как бы легче. Он спросил:

    -  Ребята, а мы не на Марсе, а?

    Пестель даже хрюкнул от досады.

    -  Не валяй дурака, там то же Солнце. А тут...

    -  Да что тут? - Никто Антону не ответил. - И где это - тут?

    -  Чтобы это понять, нужен Перегуда, - ответил Ростик. - А он не торопится обсуждать свои гипотезы.

    -  Нет, в нем просто осторожность серьезного ученого говорит, - попытался защитить астронома Пестель.

    Внезапно Дондик, который до этого мирно сидел на сиденье рядом с водителем, полуобернулся и, перекрикивая шум двигателя, спросил из низкой дверки кабины:

    -  Кто такой Перегуда?

    Он все слышал. Для ребят это оказалось открытием, им-то казалось, что они полностью изолированы. Это впечатление создавалось давлением ветра в лицо, свистом в ушах, пылью, летевшей в глаза. Ростик пояснил:

    -  Директор обсерватории.

    Дондик разочарованно покрутил головой.

    -  Он темнит что-то, не говорит того, что думает.

    Пестель, которому Перегуда определенно нравился, снова вступился:

    -  Товарищ капитан, он просто не любит говорить о том, в чем не уверен. У него такая школа, такая выучка. Тем более...

    Внезапно машина ухнула вниз, потом, резко задрав нос, рванула, как самолет, в серо-бурое небо. Мотор отчаянно взревел, заскрежетал.