Наш соотечественник, ученый, пользовавшийся мировой славой и признанием, выдающийся физиолог академик Иван Петрович Павлов, наблюдая, как шимпанзе решают поставленные перед ними в опыте задачи, говорил: «Вы точно воочию присутствуете при образовании нашего мышления (выделено мной. — И. А.), видите все его подводные камни, все его приемы…»

С легкой руки Павлова в течение последних трех десятилетий многие этологи мира обратили особое внимание на изучение человекообразных обезьян и в первую очередь на шимпанзе, который наиболее близок к далеким предкам человека, хотя и не входит в их число. За последние годы были получены интереснейшие и очень важные данные. Шимпанзе действительно сделался помощником этологов во многих опытах, помогающих в раскрытии тайны становления разума человека. И недаром академик И. С. Бериташвили, изучая три вида памяти у животных — «память образов», «краткосрочную» и «долгосрочную» память — пришел к выводу, что лучше, чем у всех остальных животных, оба последних вида памяти проявляются именно у обезьян, как наиболее высокоорганизованных животных, самых близких к человеку.

Благодаря работе этологов с обезьянами, и прежде всего, конечно, с шимпанзе, в течение самых последних лет были получены новые, очень важные и ценные данные. У нас такие работы проводились, в частности, Л. А. Фирсовым в антропологическом центре Института физиологии имени И. П. Павлова АН СССР. А начало этих работ было положено самим Иваном Петровичем Павловым. Эксперименты на человекообразных обезьянах привели Павлова к важнейшему заключению о невозможности истолковать все их поведение только с точки зрения условных рефлексов. Многие их действия не укладывались в такое толкование. И этот очень важный вывод дал толчок к дальнейшим экспериментам, дальнейшим поискам.

Конечно, все процессы возникновения, формирования и развития психической деятельности животных, появление у них мышления, способности запоминать и в какой-то степени накапливать жизненный опыт, появление способности к образованию условных рефлексов, к научению и подражанию себе подобным — все это происходило значительно сложнее и разнообразнее, чем рассказано в этой книге. Я намеренно не касался здесь всех сложностей, всего многообразия, всех путей эволюции мышления и высшей нервной деятельности. Намеренно упростил и описание известных процессов этого становления, чтобы было легче понять основное. Тем более что пока еще далеко не все нам известно и большая работа, трудные исследования, разнообразные эксперименты и главные выводы еще впереди.