— На снимке один из моих постоянных клиентов, — говорила госпожа. Особых проблем у меня с ним не было, если не считать кое-какие недавние события. Но лучше все по порядку. Ситуация у этого малого довольно распространенная.

Госпожа рассказывала историю бухгалтера, как уставший за смену врач рассказывает о состоянии пациента его надоедливым родственникам. Она пересыпала речь непонятными терминами и поглядывала на собеседницу чуть свысока. Зина еле успевала переводить слова Шарлотты на понятный язык. Ведь она выслушивала все это не ради развлечения, потом ей предстояло передать все шефу и Дашке. Итак, у мальчика судя по всему была очень строгая мамаша. Никаких развлечений-увлечений, только учеба. Как у любого нормального человека, это вызывало у сыночка протест. Но иметь собственное мнение ему не разрешалось. Пока будущий главный бухгалтер фирмы Ставицкого был ещё совсем малышом, главным мамашиным аргументом являлся ремень с тяжелой пряжкой или что-нибудь в этом духе.

— Он говорил тебе об этом? — Зина невольно сделала круглые глаза.

— Не помню, — призналась госпожа и выразительно повела мощным плечом. Может, именно он и не говорил. Но это не имеет значения. Я достаточно с ним общалась, чтобы понять: в его жизни примерно так все и было. Как говорится, хрестоматийный случай.

Бухгалтер повзрослел, стал неплохим специалистом, и мамочке вроде бы оставалось только радоваться. Ее труды не пропали даром. Но не тут-то было. Она просто не могла перестать вмешиваться в жизнь своего повзрослевшего чада.

— В результате у него развились кое-какие милые пристрастия, — госпожа вдруг нервно рассмеялась. — Первое, как ты, наверно, уже догадалась, ему нужна властная женщина. Чтобы заставляла целовать свои следы, читать в слух сказки и мыть посуду.

— Неужели и такое бывает? — восторженно просипела Зина.

— Бывает, — снисходительно кивнула госпожа. — Ведь твой бухгалтер в душе так и остался примерным мальчиком, который очень редко осмеливается бунтовать. Да что там он!

Госпожа Шарлотта сделала рукой неопределенный жест. Кожаная перчатка открывала пальцы с длиннющими ярко-красными ногтями. Зина слегка вздрогнула.

— У меня сколько хочешь рабов, которым только и нужно, чтобы я в своей амуниции стояла у них над душой, пока они занимаются хозяйством. У меня под конец такого сеанса уже голос садится, и рука устает плеточкой взмахивать. А они — балдеют!

— Класс! — оценила Зина. — А какая ещё странность? По-моему, ты говорила, что она у бухгалтера не одна?

— Не одна, — лицо госпожи Шарлотты слегка омрачилось. — Ох уж это мне это его второе пристрастие! Из-за него я чуть не попала в такой переплет! Даже и вспоминать не хочется.