Фури дернул еще раз, безуспешно пытаясь оттащить брата.

— Зет, прекрати…

— Отвали, — отрезал тот. — Ты усвоил, доктор?

— К-конечно, сэр…

Когда вампир ослабил хватку, Хаверс откашлялся и поправил бабочку. Потом неожиданно нахмурился.

— Сэр, вы ранены? У вас нога в крови.

— Забудь обо мне, беспокойся о ней. Вперед!

Тот кивнул и, подхватив саквояж, направился к тюфяку. Когда он опустился на колени рядом с Беллой, Зет мысленным приказом зажег в комнате свет.

Резкий вздох интеллигентного Хаверса был равен тысяче проклятий. Он прошептал себе под нос на древнем языке:

— Такое сотворить с женщиной. Святые небеса…

— Ты можешь убрать эти швы? — спросил Зетист, нависая, как грозное облако.

— Сначала посмотрю, нет ли других серьезных травм.

Хаверс открыл саквояж, вытащил стетоскоп, прибор для измерения давления и фонарик. Он послушал сердце и легкие, осмотрел уши, нос, измерил давление. Стоило ему приподнять ее голову, чтобы заглянуть в рот, как девушка дернулась и начала вырываться.

Зетист не успел накинуться на доктора: железная рука Фури обхватила его за пояс и оттянула назад.

— Ты же сам видишь: он ей больно не делает.

Прикосновение чужих рук было невыносимо, Зет попытался вырваться. Но близнец прирос как пиявка. Наверное, это было правильно. Зет чувствовал, что вот-вот взорвется, но соваться доктору под руку определенно не стоило. Стоило разоружиться.

Очевидно, Фури подумал о том же. Он вытащил кинжалы Зета из нагрудных ножен и отдал Рэту. Потом забрал пушки.

Хаверс с облегчением расправил плечи.

— Она в более-менее приличном состоянии. Я введу легкое обезболивающее, чтобы спокойно продолжить осмотр. Хорошо?

Дождавшись кивка Зета, врач сделал укол и, когда мышцы Беллы расслабились, взял ножницы, чтобы разрезать окровавленную ночную рубашку.

Стоило ему немного задрать подол, как на Зета накатил приступ гнева.

— Стой!

Доктор инстинктивно вжал голову в плечи и прикрылся руками, но Зет лишь уставился на Фури, а потом на Рэта.

— Не вздумайте смотреть. Закройте глаза или отвернитесь.

Оба молча смерили его взглядами, потом Рэт повернулся спиной, а Фури, не ослабив хватки, прикрыл веки.

Зетист вперил взгляд в доктора.

— Если ты собрался ее раздеть, то сначала прикрой чем-нибудь.

— Чем?

— Хотя бы полотенцем.

— Я принесу, — вызвался Рэт.

Вернувшись из ванной, он снова встал лицом к двери.

Хаверс накрыл девушку полотенцем и надрезал ночную рубашку с одного бока. Прежде чем продолжить, поднял глаза.

— Я должен осмотреть ее всю целиком и ощупать живот.

— Зачем?

— Пальпировать внутренние органы, проверить, нет ли отеков или опухолей.

— Валяй.

Хаверс откинул полотенце…

Зет качнулся, опершись на близнеца.

— Ох… налла. Господи Иисусе… — прохрипел он.

На животе темнели кровавые царапины, похожие на печатные буквы. Какая-то надпись на английском. И хотя он не умел читать, сердце сжалось от страшного предчувствия.

— Что там написано?

Хаверс откашлялся.

— Имя. Дэвид.

— Вырезал на теле? Скотина… — прорычал Рэт.

Зет не дал ему договорить:

— Я убью его, задушу своими руками. Да поможет мне Бог…

Легко пробежав пальцами, Хаверс исследовал порезы.

— Смотрите, чтобы на них не попала соль, а то останутся шрамы.