Сколько мне еще говорить вам, что Господь этого от вас вовсе не требует? Он только просит: "Отдай мне, сын Мой, сердце свое!" Приди к Нему таким, какой ты есть!

- Но ведь у меня сердце такое нечистое!

- Верю. Вот ведь и мое не было чистым. Однако здесь не сказано: "Отдай мне очищенное сердце!", не так ли? Как вы его можете очистить?

Если вы прекращаете свои зверские выходки, то этим ваше сердце вовсе еще не очищено, ибо прошлое еще не прощено, оно вас обвиняет.

- Да, оно обвиняет меня перед Богом и перед людьми! Благодаря вам соседи ко мне добры, но их взгляды мне постоянно говорят: "Он долго не выдержит!" Никто мне не верит, и поэтому я сам не верю себе.

- Это мне понятно. Но, сосед, верите ли вы в Бога? Верите ли вы, что Он действительно существует?

- Да, в это я верю.

- Почему же вы тогда не идете к Нему, когда Он говорит: "Приди ко мне!", и почему вы не пытаетесь отдать Ему свое сердце, чтобы Он очистил его от всякой греховной нечистоты? Когда Он меня однажды позвал и я пришел к Нему, Он меня тоже не оттолкнул, а простил мне все мои грехи и омыл мое греховное сердце. По собственному опыту я вам истину говорю, что Он имеет силу даровать нам новое сердце. Кровь Иисуса Христа способна омыть нас от грехов нашего прошлого. Я познал, что Господь верен слову Своему : "Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя"1. Зайдите в дом, сосед, я за вас помолюсь, и вы помолитесь и сделайте решающий шаг.

Через полчаса Сенин вышел из дома Янковского в глубоком раздумье.

Весь день он никуда не выходил. Лишь вечером он появился на улице, и сельчане удивились какому-то новому, просветленному и даже торжественному выражению его лица, которое, казалось, из дали возвещало, что с ним произошло что-то очень значительное. "Я наконец-то поверил и послушался, - сказал он, полный радости.

- Бог меня действительно простил. У меня такой мир в сердце, как никогда не бывало. Завтра же пойду к моей жене, может быть, врачи отпустят ее со мною домой!" Он так и сделал, но ее еще не выписали, а сказали, чтобы он пришел через неделю. На этот раз Егор Сенин поехал в город со своей матерью; Рашов дал ему повозку и коня. Все жители Зоровце ждали прибытия бедной женщины, не предсказывая ей ничего доброго, так как никто из них не верил, что Сенин надолго останется таким смиренным и порядочным, как в последние недели.

Янковский сидел за своей хозяйственной книгой, когда нежная теплая рука обняла его за шею:

- Отец!

- Что, дочка? - он посмотрел на нее с трогательной нежностью.

- Мне хочется тебя о чем-то спросить. Можно?

- Сейчас. Я только закончу считать. Девушка отступила и терпеливо стала ждать, когда он закроет книгу.

- Итак, что тебя интересует, дитя мое? - обратился он к ней, взяв ее теплые нежные руки в свои.

- Считаете ли вы, отец, что вещи моей приемной матери, которые у нас на чердаке, действительно принадлежат мне и что я могу распоряжаться ими, как хочу, но, конечно, с вашего разрешения?

- Тут ты вольна поступать, как хочешь, так как ты единственная наследница тетушки Скале. Все, что принадлежало ей, - твое!

- Я рада, если это так! - вздохнула девушка облегченно. - А вы, батюшка, мне ведь разрешили бы делать то, что написано в Слове Божьем?

- Ты только скажи мне, в чем дело.

- Когда я сегодня подмела у Сениных и заперла дом, то подумала, что скажет хозяйка, когда она вернется. Ее свекровь выбелила весь дом снаружи и внутри и вымыла окна; ее муж навел порядок во дворе. Но теперь, когда везде так чисто, еще больше стало заметно, что у этих бедняков в доме пусто. Ни в комнате, ни на кухне нет посуды, так как пьяный хозяин всю ее перебил.