Иногда жизнь преподносила подарки. И вручила ему настоящее сокровище. Брандт потянул Мэгги вверх, боясь потерять самообладание и желая быть внутри неё, кожа к коже.

— Детка, иди сюда.

Взяв её под мышки, он с легкостью вытащил её из воды.

Мэгги потрясло, насколько Брандт силён. Он поднял её так, словно она весила не больше пёрышка. Она обхватила его бёдра ногами. Он прижал руку к лону любимой, чтобы понять, готова ли она.

— Я тебя хочу, — заверила она, обняв его за шею.

Он хотел убедиться, что Мэгги готова его принять. Ей следовало бы об этом догадаться. Это же Брандт, заботящийся о её потребностях и желаниях. Мужчина, который считал себя эгоистом за то, что лишил её прежнего образа жизни. Его руки овладели её телом и разумом. Словно под воздействием наркотиков, она была охвачена чистым наслаждением. И она купалась в чистом наслаждении.

Плоть пульсировала. Она раскачивалась на его руке, которая стала влажной от её возбуждения.

Мэгги начала медленно опускаться на колени любимого, постепенно вбирая в себя его плоть. Он растягивал её, заполнял и завершал. Наклонившись, она приникла к его губам своими. Никто так не целовался, как Брандт. Только в его объятиях она таяла. Мир для неё померк: остались лишь жаркие губы возлюбленного, его мощное тело и их всепоглощающая страсть.

Между тем начал моросить дождик, сгущая туман от водопада. Мэгги, объезжая его, начала раскачиваться. Его плоть скользила в ней, словно меч в ножнах, удерживаемая её тугими внутренними мышцами в жарком сосредоточии женственности. Она ощущала сильные руки на своей груди. Рот Брандта упивался сладкими губками, а потом сместился к горлу. Он отклонил Мэгги назад и впился хищными губами в пышную грудь, рукой подстёгивая любимую двигаться сильнее и быстрее. Умопомрачительное трение выбивало воздух из легких и лишало рассудка.

Дождь, словно пытаясь подстроиться под их ритм, пошёл сильнее. Они необузданно и дико предавались буре страсти. Капли, падая на чувствительную кожу, создавали иллюзию языков, лизавших их разгорячённые тела. Возбуждение нарастало, неуправляемое бушующее пламя. В конце концов, их накрыл сокрушительный оргазм. Взрыв чувств, всепоглощающий огонь.

Достаточно долго они просто держали друг друга в объятиях. Голова Мэгги покоилась на плече Брандта. Его руки ласково гладили её по волосам и спине.

— Мэгги, я хочу, чтобы ты была уверена, что тебе нужен именно я. И такую жизнь ты бы выбрала несмотря ни на что.

Она отклонилась, чтобы увидеть выражение его лица. Проведя кончиками пальцев от виска вниз к красивым скулам.

— Брандт, я хочу остаться с тобой именно здесь, — заверила она, целуя его в волевой подбородок. — И мой выбор — жить здесь вместе с тобой.

Он впился в неё поцелуем, пульс по-прежнему зашкаливало. Что-то было не так. Его не должно было, но всё же тревожило принятое ею решение. Она приняла его, не зная, кто он на самом деле. Кем являлся. Мэгги увидела в нем мужчину, которого хотела видеть: поэта, человека, подарившего ей цветы. Она не видела зверя, бесновавшегося по поводу браконьеров, защищавшего то, что для мира должно сохраниться в первозданном виде.

Её ноги дрожали, но ей удалось встать. Тело продолжало трепетать от пережитого оргазма, пело от радости. Вслед за ней он тоже встал. И оказался настолько близко, что их тела соприкоснулись. Пальцы переплелись. И Мэгги к нему прислонилась.

— В твоих глазах я ещё вижу сомнения. Что мне сделать, чтобы ты поверил?

Брандт с трудом сглотнул. Она ничего не могла сделать. Ничего не могла сказать. Он обрушился на неё жестким собственническим поцелуем, вложив в него все свои чувства, пытаясь показать то, что не мог выразить словами. Открыв для неё сердце и душу.