Он издал приказ, где указал всем кораблям точное место при бомбардировке в индейском строю. Они начали снижаться, а потом радиоящички флота облетели приказы — занять боевой порядок. Флагман спустился на десять тысяч футов и достиг громадного ствола. Он все еще находился вне действия дулуликов, которые могли летать не выше десяти тысяч футов, и то без какой либо дополнительной нагрузки.

«Голубой дух» оставил вершину кроны ствола с правого борта. Несколько лилово‑красных длиннокрылых маленьких птичек и густошерстных выдр уставились на пролетающий мимо Голиаф.

В нескольких милях от вершины ствола флагман сделал разворот на триста шестьдесят градусов левым бортом и подошел к стволу на высоте девяти тысяч футов над поверхностью земли. Он двигался с относительной скоростью десяти миль в час против ветра, который дул со скоростью пятнадцати миль в час. Внизу до сих пор не было и признаков дулуликов, хотя имелось сколько угодно доказательств другой жизни. Тысячи чернокрылых, зеленотелых, желтоголовых летающих зверюшек поднялись им навстречу, кинулись в сторону и бросились вниз, в чащу листвы в миле от дирижабля.

Город был отлично замаскирован. Наблюдатели ничего не видели, обычные джунгли и потоки воды.

И все же под пыткой дулулики сознались, что там жило около тридцати пяти тысяч человек. Они божились, что с Дерева на защиту города могло вылететь до шести тысяч пятисот летучих.

Флагман продолжал спускаться, подойдя по ветру к стволу, вздымавшемуся над его массивным правым бортом, двинулся в пятистах футах над веткой.

— Бомбардирам приготовиться к огню! — объявил Улисс.

Он глянул в свой иллюминатор. Казалось, ствол мчался на них так стремительно, что вызывал желание отдать приказ повернуть корабль в сторону. Он проделал необходимые вычисления, получалось, что они пройдут в сотне ярдов от ствола, прежде чем ветер отнесет их в сторону, к северу.

Открыли бомбовые люки, а бомбардиры с остальными стали ждать, когда появятся соответственные мишени.

Улисс ждал. За ним переминался Грушпаз. Его желудок урчал, а хобот нервно изгибаясь, то и дело касался раздвоенным кончиком улиссова плеча. Улисс вздрогнул.

— Бомбы сброшены, — доложил бомбардир. Корабль тут же дернулся вверх. Улисс взглянул в боковое окно. Темные капли еще падали. Некоторые промазали мимо ветви и помчались дальше, к нижней. Около десятка бомб взорвалось. Сверкнуло пламя и сквозь огонь и черный дым полетели громадные обломки дерева. Среди них виднелись куски меньших деревьев, росших на Дереве и какие‑то темные предметы, которые вполне могли казаться маленькими телами. Но были ли это животные или крылатые человечки, определить было невозможно.

Два корабля за ними также сбросили свой груз и тотчас рванулись вверх. Большинство их бомб взорвалось в том же месте, выбив в ветви громадную дыру, но чтобы сломать ветвь потребовалось бы слишком много времени. Кроме того, даже если бы она оторвалась, то не упала бы. Под ней росло очень много вертикальных веток. Возможно, она осталась бы висеть, даже если оборвать все вертикальные отростки. Тогда бы ее удержали переплетения лиан, связывающих ее с другими ветвями и стволами. Однако вырванные куски открыли путь потокам воды, которые хлынули со всех сторон на ствол и ветку в трех тысячах футах под ними.

Улисс сознавал, что бомбовой мощи флота хватит на несколько ветвей. Но ему это было не нужно. Он только хотел выкурить спрятавшихся дулуликов. А раз он знал, где они скрывались, следовало бомбить только это место.

Гигантский дирижабль сделал широкий круг вокруг ствола и вступил в действие только после того, как последний корабль реализовал свои бомбы. На этот раз он отдал приказ опустить нос корабля и послал его под взорванную ветвь. Люди с открытых площадок наверху дирижабля доложили, что на них плещет вода.