На следующий день Синжун уже не на шутку разволновался и с нетерпением стал ждать появления Кристи. Он заподозрил неладное, когда вместо Кристи пришла Марго — она принесла ему похлебку и кашу.

— Кристи больна? — спросил он, покорно проглотив ложку каши, поданную ему Марго.

— Нет.

Он съел еще ложку.

— Я могу есть и без твоей помощи.

— Вы еще не настолько поправились.

— Черт возьми! Может, прекратишь нянчиться со мной, как с маленьким? Где Кристи? Скажи ей, что я хочу ее видеть.

Марго поджала губы.

— Ее здесь нет.

— Как это — нет?

Синжун попытался встать, но боль и слабость вынудили его лечь.

— Где она? — спросил он уже спокойнее.

— Она соскучилась по своему ребенку.

У Синжуна было такое чувство, будто его ударили по голове.

— Ты имеешь в виду, что Кристи отправилась в Лондон? Ничего мне не сказав?

— Вы соображаете быстро, как всегда, — сухо сказала Марго.

— Она что-нибудь просила передать мне?

Марго отрицательно покачала головой и попыталась просунуть еще одну ложку между его стиснутыми зубами. Выругавшись, Синжун отбросил ее руку. Каша разлетелась в разные стороны.

— Черт побери! Унеси эту проклятую кашу и принеси мне что-нибудь нормальное. Чем быстрее я восстановлю силы, тем быстрее смогу встать с кровати.

— Ваш желудок не сможет переварить другую пищу.

— К черту мой желудок! К черту весь этот дом и мою жену! Как одна маленькая женщина смогла так испортить мою жизнь? С того самого дня, как она пришла на этот маскарад в Лондоне, от нее я видел одни только неприятности. Она во все вмешивалась, постоянно перечила мне и просто сводила меня с ума.

— Так бывает, если человек любит кого-то, — заметила Марго.

Синжун выругался. Любовь! Что хорошего в любви, если от нее столько неприятностей? Когда они наконец встретятся, он как следует встряхнет ее и отлупит по хорошенькой попке… и будет заниматься с ней любовью так долго, что она не сможет встать с постели после этого. Она собирается забрать его сына и снова скрыться! Черт подери!

Как по нему, то его выздоровление слишком затянулось. Но прошло еще две недели, прежде чем он смог двигаться, не ощущая при этом сильной боли. А еще через неделю он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы покинуть Гленмур.

Кристи добралась до Лондона без затруднений и удивилась, застав Эмму с ее тетей в доме Синжуна. Еще больше она удивилась, когда сестра Синжуна тепло приняла ее.

— Кристи! — вскричала Эмма. — Ты дома! Как же Ниелл будет рад твоему возвращению! А где Синжун?

— Синжун остался в Гленмуре, — пояснила Кристи, обнимая Эмму. — Мне надо сначала повидаться с Ниеллом, а потом я все объясню. Надеюсь, он меня еще помнит.

Ниелл поначалу стеснялся, но вскоре знакомый голос матери развеял его сомнения, и вот он уже обнимает ее так крепко, словно боится, что она снова куда-то исчезнет.

— Мне так понравилось ухаживать за ним! — сказала Эмма. — Эффи и Гевин все это время помогали мне. Сейчас Ниелл уже почти не ест молоко, и кормилица переехала в свой дом. Она приходит только по вечерам, чтобы покормить его перед сном. Ой, смотри, малыш заснул у тебя на плече!

Слезы потекли по щекам Кристи, и она, погладив Ниелла по спине, что-то стала ему нашептывать.

— Я не могу подвести его.

Кристи уселась в кресло-качалку, прижимая сына к себе. Эмма придвинула стул и села рядом.

— Что случилось в Гленмуре? — нетерпеливо спросила она.