В этот миг я услышала, что в дом входит мистер Кри, и меня осенило. Я бросилась в вестибюль и, поставив мужа и Эвлин лицом к лицу, объяснила ему в точности, что он натворил. Он пришел в такое отчаяние и смятение, что, привалясь к стене и закрыв лицо руками, горько заплакал.

— Сейчас не время для слез и причитаний, мистер Кри, — сказала я. — Нужно действовать.

— Действовать?

— Этот ребенок не может родиться. Он зачат в постыдном совокуплении и всю жизнь будет носить в себе проклятие. — Кажется, моя мать однажды сказала что-то подобное о моем несчастливом появлении на свет, и теперь слова эти совершенно естественно легли мне на язык. — Нужно истребить эту мерзость. — Судя по тому, что Эвлин никак не воспротивилась, ей было не впервой участвовать в такой затее. Мой муж хотел было возразить, но я остановила его движением руки. — Не тебе командовать нами теперь, мистер Кри. Тебе нести бремя греха и вины.

— Что я должен делать?

— Женские дела пусть тебя не заботят. У меня есть твое согласие, и этого достаточно.

Так оба они оказались у меня в руках: при первом же признаке неповиновения я могла пригрозить им разглашением горькой тайны нерожденного ребенка. Кто поверил бы, что я принимала в этом участие, когда они с Эвлин могли с легкостью устроить все без меня? Разве я похожа на детоубийцу? Я — невинная обманутая жена. В течение нескольких последующих дней я давала Эвлин состав моего собственного приготовления; вызывая судороги и спазмы, он, я знала, должен вскоре изгнать плод из ее чрева. Она ходила бледная как полотно и через неделю выкинула. Я положила зародыш в жестяную коробку и той же зимней ночью, приехав в Лаймхаус, бросила там в реку. Прилив немало всякого в подобном роде выносит на берег, и никто не должен был обратить особенного внимания на отвергнутое тельце.

Итак, дело было сделано. Наконец-то я главенствовала в доме и могла не бояться никакого вмешательства. По счастливому стечению обстоятельств через несколько месяцев умер отец мистера Кри — мы как раз тогда гостили у него в Ланкашире; состояние наше сильно увеличилось, и я решила перебраться в Нью-кросс в особняк современной постройки. С той поры мой супруг стал все дни проводить среди книг в библиотеке Британского музея. Он говорил, что пишет сочинение о жизни беднейших слоев. Тема, конечно, пренеприятная, но я была уверена, что он никогда не сможет завершить свой труд.

Глава 45

Инспектор Килдэр делил дом на Кенсал-райс с другим холостяком. Джордж Флад, инженер-строитель, работал в компании «Лондонская подземная железная дорога» и, обладая острым, пытливым умом, не раз в прошлом оказывал детективу неоценимую помощь. Вернувшись домой после разговора с Дэном Лино, Килдэр легонько чмокнул друга в щеку.

— Ну, Джордж, доложу я тебе, — сказал он. — Заковыристое дело.

— По-прежнему этот Голем?

— Он, кто же еще. Ничего не просматривается. Никакого решения.

Они удобно, лицом друг к другу расположились в креслах по разные стороны камина, где горел каменный уголь. В углу громко тикали высокие стоячие часы.

— Налить тебе джину с содовой, Эрик?

— Нет, спасибо. Я лучше трубку выкурю, если ты не против. Помогает размышлять. — Он вынул ее, зажег и задумчиво посмотрел на друга. — Ты понимаешь, Джордж, что меня трудно назвать приверженцем старого образа мыслей.

— Разумеется, чего ради тебе им быть?

— Но вот с этим големским делом меня сомнения одолевают. Как ты думаешь, может он существовать на самом деле?

Джордж перевел взгляд на огонь; пробило середину часа.