– Почему так долго?

– Прости, голова закружилась, ждала, пока пройдёт, – мямлю я, вмиг растрачивая остатки спокойствия. Мне вновь нервно и тревожно.

Назар сжимает челюсти, но его взгляд немного смягчается.

– Ясно. Нам пора уходить.

– Но вечер только начался, – недоумевающе бормочу я. Разве можно уходить спустя полчаса?

– Ты ведь плохо себя чувствуешь, – с нажимом произносит Назар. Уголок его губ резко дёргается, голос напряжённый.

Так вот, в чём дело! Он из за меня хочет уйти, переживает о моём здоровье, как и полагается заботливому мужчине. Но Назар не должен отказываться от развлечений только потому, что его девушка трусиха и паникёрша.

– Нет нет, Назар, ты что? Оставайся здесь, а я лучше поеду домой, приму расслабляющую ванну и лягу спать. Так все будут довольны.

Назар прищуривается, разглядывая моё лицо, а затем говорит:

– Хорошо. Сейчас вызову тебе такси.

Я прижимаю руки к груди и улыбаюсь. У нас действительно идеальные отношения, и никто не сможет их разрушить.

4

Мой сон муторный и тревожный, он словно отголосок дневных переживаний – терзает разум сумбурными картинками, где меня преследует мужчина с пронзительно карими глазами. Я ворочаюсь, откидываю одеяло, мне жарко и тесно в собственном теле. Кошмар обрывается, когда Дамир Гордеев пригвождает меня к стене и его губы кривятся в хищном оскале. Вздрогнув, я обнимаю подушку руками и спустя мгновение вновь засыпаю, но теперь вижу лишь засасывающую тьму.

Сквозь тягучую пелену сна я различаю посторонние звуки: громкий хлопок двери, тяжёлые шаги, учащённое дыхание. Матрас пружинит рядом со мной, бёдра обхватывают мужские ладони. Я нахожусь где то между явью и сном, поэтому не сразу понимаю, что происходит. Всхлипываю, инстинктивно пытаюсь оттолкнуть чужие руки, чтобы снова вернуться в умиротворяющую глухую пустоту.

– Спишь? – раздаётся над ухом шёпот Назара.

– Мммм…

Просто оставь меня в покое.

– Малышка, я пиздец как по тебе соскучился, – хрипло бормочет он, проникая руками под шёлковую ткань ночнушки.

Я готова захныкать, как маленький ребёнок, которого лишают сладкого. Мне так хочется спать! Но по настоящему отпихнуть Назара я не в силах, потому что не умею ему отказывать, тем более в таком полусонном муторном состоянии.

Назар мнёт чувствительную грудь, до боли сжимает соски, нетерпеливо сдирает кружевное бельё и спустя несколько мгновений резко толкается в меня. Между ног сухо, поэтому входит он не с первого раза. Я подавляю крик, дышу часто часто, чтобы облегчить свою участь, но глаза всё равно слезятся. Мне сложно, неприятно, туго. Назар большой, а я не испытываю даже толики возбуждения. У него сильное либидо, ему жизненно необходим ежедневный секс, поэтому я стараюсь ни в чём не отказывать своему мужчине. Иногда мне даже нравится заниматься любовью, но чаще всего я испытываю лишь тянущую неудовлетворённость внизу живота. Назар говорит, что со временем моя зажатость пройдёт. Четыре месяца назад я потеряла с ним девственность, но до сих пор не привыкла к сексу. С каждой такое бывает, я читала об этом в интернете.

Я сгребаю пальцами простынь, зажмуриваюсь и сдавленно мычу, когда Назар входит в меня особенно жёстко. Он кладёт ладонь мне на затылок и вдавливает лицо в подушку. Кислород на несколько ужасных мгновений покидает лёгкие, в висках грохочет пульс, а страх белой вспышкой разъедает окружающий мир. Я беспомощно дёргаю руками, и Назар перестаёт так сильно давить. Вместо этого он сгребает мои волосы в кулак, тянет их, врезается в меня под другим углом – быстро, мощно, безжалостно. Слёзы собираются на ресницах, я глотаю их с тихими всхлипами: мне совсем не нравится этот грубый секс.