Ноги слабеют, когда уставший мозг наконец перерабатывает поступившую информацию. Нет нет, не может этого быть! Я присаживаюсь на кровать и обнимаю себя руками, чтобы защититься от неожиданной новости. Что Дамиру Гордееву от меня нужно? Неужели он нашёл себе трусливого кролика, над которым можно безнаказанно ставить эксперименты? Я не выдержу его прозительного взгляда, от одного воспоминания о том, как он бесстыдно разглядывал меня в пустом вип зале, волоски на руках встают дымом, а по спине пробегает холодок.

– Ты уверен, что мы должны прийти к нему вдвоём?

– Конечно. Говорил же, этот Дамир себе на уме. Сначала отшивает меня с недовольной рожей, а затем приглашает на ужин. Чудила, – с пренебрежением замечает Назар. – Выруби свет, Илан. Завтра всё обсудим.

– Хорошо.

Укрываюсь тёплым одеялом и трясусь мелкой дрожью, которая никак не проходит. Я совсем не готова к новой встрече с Дамиром Гордеевым, но никто не спрашивает моего мнения. Значит, придётся потерпеть.

5

Сегодня даже привычные действия кажутся слишком быстрыми, словно кто то всесильный перематывает киноплёнку моей жизни.

Утром я завтракаю обезжиренным творогом, а затем иду в фитнес клуб, где занимаюсь около двух часов. Пот льётся градом, к горлу подбирается тошнота, но я не останавливаюсь, потому что весы не врут – я поправилась на два килограмма. Если так пойдёт и дальше, я не влезу ни в одно платье.

После спортзала я еле стою на ногах, ощущаю слабость во всём теле и лёгкое головокружение. Зато дурные мысли не лезут в голову. Обедать ещё рано, поэтому я еду к мамочке. Слёзы наворачиваются на глаза, как только вижу её бледное измождённое лицо. Первая операция прошла удачно, но нужно сделать ещё одну, и только потом маме полегчает. Врач говорит, что прогноз благоприятный, мы вовремя обнаружили проблему. Я надеюсь на лучшее. Не представляю своей жизни без мамы, она – самый родной мой человечек, больше у меня никого нет. Папа смылся, как только узнал о беременности, а бабушка с дедушкой умерли несколько лет назад.

– Как у вас с Назаром? Он тебя не обижает? – взволнованно спрашивает мама.

Я отрицательно мотаю головой. Мне бы в голову не пришло жаловаться на Назара. Он подарил маме жизнь, оплатив первую операцию и согласившись полностью покрыть расходы на вторую. Такие щедрые мужчины на вес золота.

Я вообще не думала об отношениях, когда впервые встретила Назара, но он долго и терпеливо ухаживал за мной, и постепенно моё сердце откликнулось. Это не была любовь с первого взгляда. Когда я узнала диагноз мамы, то первым делом позвонила Назару и рыдала в трубку, а он успокаивал меня ласковыми словами и сказал, что обязательно поможет. И сдержал своё слово. Тогда во мне проснулась благодарность к этому невероятному мужчине, спасшему мою маму.

– У нас прекрасные отношения. Назар очень хорошо ко мне относится, понимает и поддерживает в любых начинаниях, – я рассказываю маме, какой у меня заботливый и терпеливый мужчина, а она довольно улыбается, вытирает платочком покрасневшие от слёз глаза.

– Я рада за тебя, доченька. Держись за него, во всём слушайся, ведь он старше, а значит, умнее. Вряд ли ты найдёшь кого нибудь лучше Назара.

– Да я и не ищу, – у меня самой глаза на мокром месте, но я сдерживаю эмоции.

Мама не должна знать, как тяжело мне даются встречи с ней – угасшей и будто постаревшей лет на десять. Вспоминаю слова врача: есть огромная вероятность того, что после операции она снова станет самой собой. Не сразу, конечно, но постепенно мамочка оживёт, вновь начнёт смеяться и радоваться жизни.

– Правильно, доченька. Вот если бы вы с Назаром поженились – я бы могла умереть спокойно. А так душа не на месте, переживаю я за тебя.

– Мамуль, ну что ты такое говоришь? Рано тебе на тот свет! А кто внуков будет нянчить? – я натянуто смеюсь и тайком смахиваю две слезинки, застывшие на щеках.