Физик Нильс Бор по этому поводу сетовал, что внедрить в науку новую идею невозможно в принципе, нужно ждать, пока все старые ученые перемрут.

То же повторилось с генетикой. Ведь в биологии она никому, кроме кучки собственно генетиков, не была нужна в практической работе — ни ботаникам, ни зоологам, ни селекционерам, ни цитологам. Но все биологи во что-то верили: одни в то, что гены есть, а другие в то, что их нет. А как писал Т. Морган о вейсманизме в 1945 г.: «Это представление о происхождении новых признаков в настоящее время принимается почти всеми биологами». Когда была открыта ДНК, биологи, верящие в ген, должны были признать свою глупость. Для них это невозможно, и они с радостью приняли идею генетиков называть геном участок ДНК хромосомы. Наверняка они понимали, что это глупость, но эта глупость спасала лицо им — ученым.

И на сегодня генетика как была мешающим науке бредом, так им и осталась. Ведь бред есть бред. Вот посмотрите, как в «Советском энциклопедическом словаре» описывается участок хромосомы, отвечающий за синтез того или иного белка, который нагло называется геном. Там сначала делается поклон в пользу генетического бреда: «Ген... единица наследственного материала, ответственная за формирование какого-либо элементарного признака...» То есть это по-прежнему «отдельная от тела часть плазмы» и т.д. Поскольку это никому ничего не дает, то ниже написано, что одновременно такой ген — это «участок молекулы ДНК... ответственный за синтез определенного белка (фермента или др.)».

В этом определении гена из-за потуг к истине добавить бред заключены смысловые нелепицы.

Во-первых. В полном, философском смысле слова единица — это нечто отделенное от других единиц пространством и временем. Именно так генетики и понимают ген — частицу наследственного вещества. Академик

А.С. Серебровский, выдающийся хромосомный генетик, учил: «Принимаем силу сцепления за меру расстояния между генами. Исходя из этой предпосылки, чертим план, размещаем одни гены близко друг от друга, другие дальше, а несцепленные, независимо наследующиеся гены размещаем в разные группы... Число групп сцеплений совпадает с числом хромосом».

А участок — это часть целого, непрерывного. И когда «Энциклопедический словарь» учит, что ген — это и единица, и участок одновременно, то он учит исследовать гены «от забора до обеда».

Во-вторых. Участок хромосомы не отвечает за формирование какого-либо наследственного признака. Участок хромосомы отвечает за синтез белка. Только. Отвечает за формирование признака организма окружающая среда. Родители дают детям признаки, передавая им свои заводы по производству белка (хромосомы), но формирует, в полном смысле этого слова, наследственные признаки только окружающая среда. Как и учил академик Т.Д. Лысенко.

По TV как-то показывали очень редкий нынче научно-популярный фильм. В данном фильме, без связи с генетикой, просто рассказывалось о разведении черно-бурых лисиц. В природе у них прямой, роскошный хвост. Он им нужен для балансирования во время маневров на бегу, потому он и прямой. Но помещенным в тесные клетки лисицам хвост стал мешать, на него наступали другие лисицы. Лисицы были вынуждены задирать хвост в клетках вверх. И через несколько поколений лисы стали давать потомство, у которого хвост стал калачиком, как у сидящей в будке на привязи дворовой Жучки. То есть не гены, не хромосомы сформировали этот наследственный признак, а условия окружающей среды, поставив тело в стесненные условия, заставили тело изменить состав хромосом и в следующих поколениях строить хвост калачиком.