Фит?данго не строили домов. И больше всего их посольство напоминала кусочек джунглей настоящих — в джунглях каменных большого города. К такому он не привык. Но — ему нужно было средство для Люсии. Остальное было не важно. И Эрасмиус сделал то, до чего не дошли маститые ученые. Он встал перед аналогом ворот — колючими кустами с длиннющими шипами, которые могли проткнуть его насквозь — и раскрыл свое сознание.

За время полета и время, потраченное на изучение мемуаров первых контактеров с фит?данго, он понял од-ну, как ему казалось, важную вещь. И собирался проверить ее на практике. Сердце мальчика колотилось, как безумное. Пульс зашкаливал. Если бы сейчас к его мозгу подключили прибор, регистрирующий нервную активность — он бы просто сгорел. Настолько силен был зов мальчика. Бешено, нечеловечески си-лен.

Эрасмиус понимал — фит?данго не люди. И все, что можно предложить людям, их не заинтересует. Но кое-кто находил с ними общий язык. Почему? Потому что эти люди были интересны фит?данго. И именно заин-тересовать их мальчик и собирался.

Прошла минута.

Две.

Десять.

Эрасмиус не сдвинулся с места. Он отлично знал — или он добьется своего, или умрет. И все. Разум его был открыт. Чувства текли потоком. Дети — не признают полумер. Эрасмиус же вообще не знал, что такое мера.

Страстная, безумная любовь к сестренке. Желание ее защитить. Отчаяние, когда он узнал про болезнь ма-лышки. Надежда на фит?данго. Безумное желание узнавать что-либо новое. Невероятный клубок мыслей и чувств, разрывающий на части и душу и сердце.

Эрасмиус ждал.

И фит?данго дрогнули.

Потом Эрасмиус узнал, что их вело любопытство. Научился всему, что умели и знали они. Понял их логику, принял ее — и сам стал больше фит?данго, а не человеком. Все потом.

А сейчас он стоял перед воротами, крепко сжав кулачки — и ждал.

Он не знал — прошел час — или минута. Или сутки? Он просто ждал. И знал — он не уйдет отсюда, не пооб-щавшись с фит?данго. Скорее умрет прямо перед воротами.

И внезапно ощутил, как к его плечу притронулось что-то жесткое. И открыл глаза.

Неужели он шагнул слишком близко к воротам?

Но вроде бы…

ДА!!!

Рядом с ним висела морда громадного муравья, только зеленого цвета. И этот муравей пристально глядел на мальчика. А потом сделал жест усиком-сяжкой. Проходи, мол, раз пришел…

Эрасмиус даже не рассуждал.

У фит?данго может быть лекарство для его сестренки.

И мальчик шагнул в ворота.

Никто кроме самого Эрасмиуса так и не узнал, что происходило в посольстве фит?данго. Ни политики, на-бежавшие уже через два часа. Ни инферлисты*, опередившие, кстати, политиков на полтора часа. Ни даже родители мальчика.

Инферлисты — потомки журналистов. За отсутствием бумажных газет и журналов, но на-личием инфосети и галаинфосети — так же потомков современного Интернета потихоньку само-стоятельно переименовались, но совестью и порядочностью так и не обзавелись прим. авт.

Правду знал только он — и фит?данго.

Официальная версия гласила, что фит?данго забирают к себе обоих детей и их родителей. Люсию — на лече-ние. Родителей девочки — чтобы те заботились о ней и вообще, чтобы не страдала хрупкая детская психика.

Эрасмиуса — на двадцать стандартных галактических лет*, на обучение.

Когда люди начали расселяться по галактике, встала серьезная проблема. А именно — отсчет лет. Периоды обращения у планет были разные, сутки тоже… наконец все вышли из затруднения, приняв одни галактические сутки по периоду обращения Земли Изначальной — 24 часа, стандартный месяц — ровно 30 дней, а вот стандартный год, для удобства исчисления — 300 галактических суток, прим. авт.

Родители мальчика и Люсия Гризмер вернулись от фит?данго уже через два года.