— Они прочитали ваши эмоции.

— И эти эмоции оказались чужды для них. Но — интересны. Они стали исследовать меня. У них уже есть сво-его рода матрица человека. Его способности возможности, прогноз развития. Прогноз лет так на десять ты-сяч вперед.

— Это невозможно! — почему же? Кстати фит?данго совершенно не играют в шахматы. Для них эта игра слишком примитивна. Как если бы вы, капитан, стали играть в куколки и кубики. И наши компьютеры, даже Тера-зэт, для них на уровне старых счетов. Сломанных.

Сарн распахнул глаза. Ученый говорил спокойно, даже чуть скучающе. И капитан всей кожей чувствовал — он не врет. Ни минуты не врет.

— Я заплатил собой за Люсию. Не могу сказать, что это было приятно. Больно. Страшно. Но… в одном фит?данго и я — совпали по всем параметрам. Им было безумно интересно узнавать новое. Мне — тоже. И ра-ди новых знаний я терпел все, что со мной проделывали.

— Полагаю, что именно — вы мне не расскажете?

— Самой невинной вещью была трепанация черепа. Заметим, я был в полном сознании при любой операции. Но это было не так важно. Важны были их знания. Я получил свободный доступ к их компьютерам — и впи-тывал информацию часами.

— Их компьютерам? Но у фит?данго нет своих компьютеров. И кораблей. И даже зданий. Или все это распо-ложено под землей? — нет. Все это расположено на поверхности земли.

— И никто этого не заметил?

— Конечно. Рядом с компьютером фит?данго может пройти сотня человек — и даже не понять, что это такое. У них — биологическая цивилизация. Цивилизация, которая может путешествовать в космосе. Но — недалеко. Их система полностью освоена. Большего им не надо. Имеющееся количество фит?данго позволяет функционировать с максимальной эффективностью. Посольства — накапливают знания и передают их на родину. И все. Этого довольно.

— Знание ради знания? Не примененное?

— Иначе галактикой давно бы правили фит?данго. — я не сказал бы, что они стремятся к власти.

— Ну да. Фит?данго — цивилизация, пошедшая по иному пути развития. Поэтому мы, навер-ное, никогда не найдем общего языка с человечеством. Поэтому любой человек пройдет мимо нашего компьютера, как мимо обычной лужи.

— Лужи?

— Да. Биокомпьютеры. Невероятно сложные, невероятно технологичные — и живые. Полуразумные. Способ-ные сами выбирать, с кем им работать. И видящие цель своей компьютерной жизни так же в накоплении знаний.

— С вами они работали, док?

— Да.

— Я заметил, вы сказали: «мы, наверное, никогда не найдем общего языка с человечеством». Относите себя к фит?данго?

Доктор пожал плечами.

— Не знаю. В своем роде я тот же Маугли. Ребенок, воспитанный волками, ребенок, воспитанный фит?данго… Разница между нами только во времени и пространстве.

— И в образовании, полагаю.

— И это тоже. Но мы отвлеклись, капитан. Что я могу предложить вам? И что вы можете предложить мне?

— Начнем с первого вопроса, — предложил Сарн. Его забавляла наглость ученого. И не просто забавляла. Вы-зывала уважение. Пусть даже его отношение к смерти — вопрос воспитания. А к мучительной смерти? А Сарн мог это обеспечить.

Страх он распознавал под любыми масками. Дрожание пальцев, чуть заметная нотка в запахе пота, попытка отвести взгляд, покраснение или побледнение кожи — те непроизвольные реакции, которые люди не могут контролировать. Он легко читал их. Очень легко. Но здесь и сейчас — его не боялись.

— Что я могу предложить? Многое.