— Я напишу список оборудования и реактивов для лаборатории. Начальный. Скромный. Пока.

Сарн покачал головой.

— Можете писать нескромный список. Я достаточно богат. А это — он кивнул на подсыхающую на столе кро-вавую маску, — одно стоит состояния.

— Как приятно иметь дело с умным человеком, — вздохнул доктор. — Тогда начнем с главного проекта. И по-дыщем планетную систему.

— Полагаю, у меня есть то, что вам нужно, док. Это далеко, за Кхон-Тао.

— Глушь?

— Там есть пылевая туманность, а в ней — планета.

— Вот как? Я не слышал.

— Никто не слышал. Эту планету нашли мы с ребятами. Чисто случайно. Она невелика, на ней ничего нельзя вырастить и приходится жить под куполом, но нам хватает. Там мы оборудовали свою базу. — и сейчас мы летим туда?

— Именно, док. — просто прекрасно. А какой-нибудь газовый гигант там есть? Или пояс астероидов?

— И то и другое.

— Тогда матки можно будет расположить и там, и здесь.

— Матки, матки… Откуда вы их взяли, док?

— Это модернизированные матки фит?данго. Только они использовали их для выращивания биокомпов… кстати, для этого у меня тоже есть кое-что.

— Док, вы обещаете мне чудеса и горы алмазов.

Эрасмиус улыбался.

— Я — не обещаю. Я — сделаю. Капитан, сотрудничество двух умных людей, не отягощенных всякой ахинеей, может принести хорошие результаты. И я позабочусь об этом — со своей стороны. Но у меня будет одна просьба.

— Только одна, док?

— Но самая главная.

— И что же за просьба? Деньги? Помощь семье?

— Зачем? Помочь своей семье я могу и сам. Люси здорова. Богата. Замужем за хорошим человеком. Я не ну-жен в ее жизни. Так что я просто буду переводить часть своих гонораров на ее счет. Этого хватит. Денег у нас тоже будет очень много. Больше, чем мы сможем потратить. А просьба… Я не хочу, чтобы хоть кто-нибудь лез в мои опыты, стоял над душой и нудел о моей бесчеловечности. Надоело!

Голубые глаза сверкнули яростью. И Сарн вдруг поверил — до костей пробрало ледяным ветром осознания — это действительно Эрасмиус Гризмер. Самый бесчеловечный ученый тысячелетия.

Гениальный ученый.

Безумно опасный человек.

* * *

Когда Иридину швырнули на грязный пол в какой-то камере, она испуганно съежилась в комочек и обхватила колени руками. Но дверь захлопнулась за ее мучителями. А минутой позже сильные теплые руки подняли ее с колен.

— Ты в порядке? Не ранена?

Сильные руки приподняли девушку с колен, чуть встряхнули, заставили распрямиться.

— Синяки, царапины. Ничего страшного. Жить будешь.

Иридина подняла глаза на свою собеседницу. Та самая женщина-военный, которая стреляла в Сарна. Только теперь она была обнажена. Рана была наспех перевязана окровавленными бинтами. Женщина чуть кривилась, когда двигала поврежденным плечом, но больше ничем не выдавала своего состояния.

— Сядь. Нам здесь еще долго находиться, — просто сказала женщина, подталкивая мисс Видрасё к одной из двух откидных коек в крохотной камере. Кроме коек здесь еще было отверстие утилизатора неподалеку от двери. И все.

Иридина послушно опустилась на койку. И разрыдалась, обхватив себя руками.

Калерия даже и не думала ей мешать. Пусть наревется. Тем более, что у нее не было ни успокоительных, ни антидепрессантов. Было только одно народное средство от женской истерики. Проверенное веками и мужчинами. Но… Лере очень не хотелось бить по лицу несчастную девчонку, только что пережившую крушение всего своего мира.