Изменить размер шрифта - +

А Надж, наоборот, торопится и деловито направляется в кухню:

— Пошли посмотрим, что там в холодильнике осталось.

— Благодать, — тянет Ари. Клык злобно на него сощурился и по-вольчи показал мне зубы. Плевать. Пусть смотрит на кого хочет и как хочет. Я вслед за Надж ухожу на кухню. Крыша на сегодня у нас есть. Пора подумать о пропитании.

— Везуха, они не вегетарианцы, — радуется Надж, вытаскивая банки с тушенкой.

— Есть еще какие-то, которые еще хуже вегетарианцев. Я только слово забыл, как они называются, — морщит нос Газзи.

— Виган, — я шарю по ящикам в поисках открывашки.

— Смотрите, у них тут собачья еда, — Газман откуда-то тянет бумажный мешок с сухим кормом.

Тотал уставился на него в ужасе и кричит:

— Спрячь! Немедленно убери! Чтоб глаза мои этого безобразия не видели.

Не скажу, что холодильник у них забит, но масло, джем, сыр. Пара яблок… Все, как полагается.

— Ка-а-айф, — выдыхает Надж.

Ари есть трудно: рот его совершенно изорван железом. И губы, и язык тоже. Я молчу. Мы все делаем свой выбор. И все за него расплачиваемся.

А ты, Макс, когда последний раз думала о том, какой выбор ты сама делаешь? И чье благо твоим выбором движет? Твое? Стаи? Мира?

Голос… Я его к столу не приглашала. Почему ему обязательно надо мне аппетит испортить?

«Знаешь, что… Если бы я о себе пеклась, я бы давно с книжечкой в гамаке на солнышке качалась. В теплых краях».

— Кто-нибудь понял, что тот чувак про Китай говорил? Помните, что Китай хочет нас как оружие купить? — спрашивает Игги, высыпая себе в тарелку полкоробки кукурузных хлопьев. И ничего не просыпает.

— Не знаю. Может, как шпионов. Явно не как ракетоносителей. Но, с другой стороны, кто знает, что этим ослам военным может прийти в голову. Можно к нам, например, бомбу привязать… с программным управлением. А может, про твои и Газовы пиротехнические способности слава до Китая докатилась.

Газ смеется, а я смотрю вокруг и умиротворенно думаю: «Стая моя в тепле, в сытости, и мы все вместе. Что еще надо».

Надо, например, чтобы стая хоть немного примирилась с Ари, чтобы Тотал не ныл, когда не надо. Но ничего, переживу… Бывает и хуже…

— Можно тебя на минуточку… — Клык возвышается надо мной прямой, как жердь. От его подчеркнутой вежливости мурашки бегут по коже.

— Прямо сейчас? А подождать нельзя? — Я доела остатки консервированных равиолей и выскребла вилкой банку.

— Нет, нельзя.

Я немного с ним попрепиралась. Но если Клык на взводе, послать его подальше, даже на время, вряд ли у кого получится. Даже у меня. Вздыхаю, выхожу на крыльцо и принимаю женскую боевую позицию руки в боки.

— Давай, выкладывай, — я очень стараюсь не показать ему, как все это меня достает и расстраивает.

— Выбирай! — рыкнул он, испепеляя меня глазами. — Или я, или он.

 

59

 

— Клык! Не стыдно тебе! — Вот уж чего-чего, а ревности я от него не ожидала. — Ревность, Клычок, — это низменное чувство, основанное на неуверенности в себе. К тому же недавно ученые открыли, что это патологическое заболевание и посоветовали лечить его на ранних стадиях. — Я пытаюсь иронизировать в надежде его образумить.

Он раздраженно фыркает, но почему-то не выглядит при этом полным идиотом.

— При чем тут ревность, болванка! Я тебе не бойфренд, а член стаи. И нарциссизм свой лучше спрячь подальше. Я не собираюсь оставаться рядом с тем, кто миллион раз пытался убить и тебя, и меня.

Быстрый переход