Их база расположена в Южной Америке, тут им никто не мешает. Отсюда они связываются с Соединенными Штатами, где находится координационный центр неофашизма, именуемый «НСДАП — заграничная организация». Отсюда нити тянутся к национальным неофашистским группам в Бельгии, Дании, ФРГ, Австрии, Швейцарии, Японии, Испании, к организации «Мировой союз национал-социалистов».

Уорнеру, только что прилетевшему из Токио, не пришлось ждать и минуты. Джеймс Джексон принял его немедленно. Отодвинув в сторону все бумаги, Джексон слушал его внимательно, не сводя с лица Уорнера напряженного взгляда.

Игра с «коричневым фронтом», которую вел Джексон, грозила теперь большими осложнениями, чем он предполагал. Конечно, то, что он сделал, одобряли кое-какие влиятельные люди и в Лэнгли, и вне его. Джексон всегда мог рассчитывать на их поддержку. Но только в случае успеха. Только если он вытянет из «коричневого фронта» больше, чем «коричневый фронт» из ЦРУ. Для начала Джексон сдал себе неплохие козыри: «коричневый фронт» хорошо помог в операциях против красных, каналы неофашистов люди из ЦРУ вовсю использовали для внедрения своей агентуры, для получения информации.

Но рассказ Уорнера напугал его. Детали проекта «Вальхалла», которые сообщил Уорнеру Симидзу, зачеркивали все плюсы сотрудничества с «коричневым фронтом». «Мерзавцы, — молча бесился Джексон, — не нашли себе лучшей мишени, чем пассажирский корабль». Симидзу рассказал Уорнеру, что первую атомную бомбу, которую собрали в институте, было решено испытать в океане. Бомбу и взрыватель с часовым механизмом смонтировали на небольшом корабле, который отвели подальше от берега с помощью дистанционного управления. В последний момент наблюдатели сообщили, что к кораблю с бомбой подходит большое пассажирское судно, видимо, сбившееся с курса. Однако институт взрыва не отменил...

Джексон полагал, что если в институте и впрямь готовят бомбу, то на это уйдут многие годы. Но «коричневый фронт» оказался хитрее, вступив в сотрудничество с Преторией.

Оставшись один, Джексон глубоко уселся в кресло, прикрыл глаза и лихорадочно принялся соображать, что же ему делать.

С помощью Малькольма он добился, чтобы дальнейшее расследование истории с таинственной вспышкой над Атлантикой было передано управлению планирования, и держал его под своим контролем. Но если кто-нибудь вплотную займется институтом, поднимет соответствующие документы, то обнаружит, что именно Джексон помог организовать полеты самолетов из Токио. А соучастие в изготовлении бомбы, от которой погибли пассажиры, — из такой ямы его не вытащит ни Малькольм, ни его друзья-сенаторы.

По идее он должен был сообщить обо всем начальству. Нет, этого делать нельзя. Джексон понимал, что перешел грань, за которой его покровители окажутся бессильными.

Действовать надо по-иному. Его партнеры в «коричневом фронте» зарвались. Институт должен прекратить работы над проектом «Вальхалла». А за «Генерала Шермана» они заплатят дополнительными услугами ЦРУ, решил Джексон. Пока что ему надо было как можно скорее переговорить с графом Гонсалвишем. Они хорошо понимали друг друга.

Джексон тут же позвонил по телефону, номер которого держал в памяти (впрочем, это был телефон безобидного торговца произведениями искусства), и попросил передать мистеру Паркеру, Пар-ке-ру, что он готов приобрести картины, о которых шла речь на прошлой неделе, и просит срочно доставить их к нему домой. Джексон не сомневался, что сегодня же Гонсалвиш будет знать о его желании встретиться.

По странной случайности, именно в тот момент, когда Джексон вспомнил о графе Гонсалвише в связи с проектом «Вальхалла», сам граф беседовал на ту же тему в доме туринского прокурора.