|
"Живые мощи, - подумала Джилл. - Мумия, настоящая мумия! Точь-в-точь, как тот средневековый отшельник, который умудрился довести себя до такого состояния изнурительным постом. Да-да, я видела такой рисунок в одной древней книге. И эту несчастные собираются провозгласить святой!" Глаза Мэри медленно приоткрылись - словно это стоило ей величайшего усилия. Голова ее была повернута так, что казалось, она смотрит на Джилл. Губы вяло зашевелились, и хриплый шепот разорвал могильную тишину палаты. - Кто ты? - спросила Мэри. Невольно понизив голос, Джилл прошептала: - Я - Джилл. Вот пришла навестить вас. Губы Мэри скривились в усмешке. - Не-е-т. Ты не Джилл... Про Джилл я слыхала... но никогда ее не видела... А тебя я видела... где-то я тебя видела... Джилл медленно покачала головой, пытаясь успокоить больную. - Я узнаю тебя, - упрямо шептала Мэри. - Давным-давно мы с тобой разговаривали, а вот где - не помню... Сестра подошла к Джилл и хотела ей что-то сказать, но в этот момент Мэри снова заговорила. - Подойди поближе... - попросила она. - Подойди, дай мне разглядеть тебя... Я сегодня плохо вижу. Наклонись... я разгляжу тебя... Джилл послушно подошла к кровати и наклонилась к больной. Руки Мэри с трудом разъединились. Мэри подняла руку и коснулась щеки Джилл. - Да-да, - проговорила она, слабо улыбнувшись, - я тебя знаю. Рука ее тут же упала на простыню, веки сомкнулись. Сестра потянула Джилл за рукав. - Мисс, уходите, - потребовала она. - Вам надо уйти. - Сама знаю, что надо, - отрезала Джилл и, вырвав руку, повернулась и вышла из палаты, Выйдя из клиники, она глубоко, всей грудью вдохнула. Ей казалось, что она вышла из тюрьмы на волю. "Там, в палате, смерть, - сказала она себе. - Смерть и... что-то еще..." Солнце клонилось к западу, посылая планете последнее закатное тепло, ласковое, баюкающее. Сейчас, только сейчас, впервые за все время, что она прожила на Харизме, Джилл вдруг заметила красоту окружающего мира. Этот мир перестал быть для нее чужим, странным местом, где стояла непостижимая громада Ватикана, он стал родным и близким - здесь она жила, здесь ей было хорошо. Ватикан был частью этого мира, он пустил корни в его землю и теперь рос здесь, как растут деревья и трава. К востоку и югу простирались сады и огород! - пасторальный, идиллический оазис, окружавший здания Ватикана и поселка и роднивший Ватикан с планетой. На западе высились горы - скопление причудливых теней, театр, в котором никогда не прекращалось представление. Горы, в которые Джейсон влюбился с первого взгляда. А она тогда пожимала плечами и удивлялась - что он в них такого нашел? Горы как горы. "Как я ошибалась, - думала Джилл, щурясь от лучей заходящего солнца. - Горы - друзья, по крайней мере, могут быть друзьями". Красота гор входила в нее день за днем, и теперь она смотрела на них с радостью и восторгом, покоренная их величием. Глядя на них, она осознавала, что найдена некая точка опоры, нечто незыблемое и вечное. Посмотришь - горы на месте, значит - стоит жить. "Просто до сих пор, - поняла она, - у меня не было времени остановиться и посмотреть на горы. Я была не права, а Джейсон - прав". |
