Увидев в глазок знакомое лицо, она испытала такое чувство облегчения и даже радости, что сама себе удивилась.

— Заходи скорей, — с этими словами она затащила Локтева в квартиру. — Надеюсь, тебя никто не видел…

Локтев зашел, Таня захлопнула за ним дверь.

— Я сматываюсь! — отводя глаза, без обиняков объявила она. — С меня хватит, — она прошла в комнату.

Локтев, мгновение помедлив, последовал за ней.

— Думаю, тебе можно не пересказывать эту сцену в театре? — Таня села в кресло, потом вскочила, принесла пепельницу и закурила. — Но вот что было потом! Господи, не прошло и часа, а меня уже взяли в оборот. Следователя чрезвычайно интересовало, почему я так скоропостижно ушла из команды Богомолова. Как ты понимаешь, делиться с ним подробностями я не стала, просто сказала, что не сошлись во мнениях, не сработались. Но есть устойчивое ощущение, что в покое меня не оставят. Богомолова убили, а я долгое время была его доверенным лицом. Теперь, наверно, мне не стоит здесь оставаться…

Локтев выслушал этот нервный монолог, по своему обыкновению, молча, пощипывая себя за подбородок, за неимением бороды. Таня затушила сигарету, зажгла следующую.

— Не вредно? — он кивнул на пепельницу.

Таня нервно засмеялась:

— Господи, мне сейчас не до заботы о здоровье! А вернее, в этом все и дело! Поеду, хоть в море покупаюсь, как белый человек. Ты разве не понимаешь, почему я решила бежать? Ну, что я буду им говорить?! Что Богомолов причастен к похищению твоей дочери? Или что я в курсе, что существуют некие компрометирующие его материалы? Да меня на следующий же день убьют! Просто за то, что слишком много знаю. Опять же тебе я помогла, так? И к тебе у наших бойцов по охране общественного порядка многовато вопросов накопилось…

Она встала. Нервно, почти на автомате, бросила:

— Чай, кофе?

Локтев отрицательно покачал головой. Таня снова посмотрела на часы.

— До моего рейса еще есть время. — Она помедлила, рассматривая мужчину, спокойно сидящего напротив нее. — Хочешь, поедем вместе? Тебя ведь ищут, и я теперь даже не знаю, как тебе помочь…

— Без дочери я отсюда не уеду, — просто ответил он. — Да и почему я должен бежать? Я, кажется, ни в чем не виноват.

Татьяна грустно рассмеялась:

— Я тоже. Но помнишь Портоса: я дерусь потому, что я дерусь. Так вот, я бегу просто, потому, что бегу. Потому что боюсь. Честно тебе скажу. — Она помолчала. — Кстати, насчет Анастасии. Это последнее, что я могу для тебя сделать… Есть один человек. По крайней мере, он город знает как свои пять пальцев.

— Кто? — коротко спросил Локтев. Он уже привык ничему не удивляться.

— Раньше в прокуратуре работал. Несколько лет как на пенсии. Меня он должен помнить. — Она опять взглянула на часы и встала. — Поехали. Если мне не изменяет память, он поздно ложится спать. — Таня сбегала в спальню и вернулась, накинув пиджак…

Ехали недолго. В машине почти не разговаривали. Локтев вообще трепаться не любил, а обычно общительной Татьяне было не до того.

— Где ты теперь жить будешь, ведь в театре, как я понимаю, тебе небезопасно? — спросила Татьяна, не глядя на него.

Локтев пожал плечами.

— Можешь остаться у меня в квартире, тут тебя никто не потревожит, — предложила она. — А родители не скоро вернутся. Вообще, это даже исключительный случай, поскольку маме нравится здесь жить, она привыкла и уезжает нечасто, вообще куда бы то ни было.