Турецкий тяпнул еще коньячку, многозначительно сообщил, что через полчаса он зверски проголодается, после чего вытащил три свои мобилы и стал звонить по всем по очереди: жене, Грязнову-старшему, каким-то знакомым криминалистам, спецам по связи… А в конце, как догадался Гордеев, набрал номер своего старейшего друга и непосредственного босса — зама генерального прокурора по следствию Константина Дмитриевича Меркулова и, фамильярно не здороваясь (скорей всего, они сегодня уже общались не раз), сообщил всего несколько слов:

— На троечку с плюсом. — Очевидно, таким образом проинформировав о ходе следствия.

Гордеев между тем готовил скромный холостяцкий ужин. Прислушиваясь к себе, по ходу дела он не без удовольствия отметил, что самочувствие после разговора с Турецким (и в предвкушении дружеского застолья) радикально улучшилось. Вот что значит правильная обстановка! А то лежал бы сейчас в этой навороченной клинике, в потолок бы пялился, болел бы на всю катушку, сны бы дурацкие про обезьяну смотрел… Бр-ррр!

8

Несмотря на такое экстраординарное событие, милиция приехала только к вечеру. И вот же бестолочи — даже фонарей не взяли. Локтеву пришлось брать свой и сооружать нечто вроде факела. Таким вот несколько мистическим строем они и двинулись к озеру. Анастасия осталась дома. Об озере она сейчас и слышать не хотела. Хватит уже.

— Когда нашли? — спросил по дороге милиционер, который так и не представился.

— Утром, — ровным голосом, безо всякой насмешки сказал Локтев.

Вот и весь разговор за дорогу.

К озеру спустились по пологому берегу. Локтев подвел милиционеров к месту, где Настя нашла утопленника, сдернул с лежавшего на берегу тела ветки. И только сейчас увидел, что тело какое-то… детское, что ли. Да нет, конечно, это был взрослый мужчина. В черных волосах — седые пряди, которые теперь из-за донного ила стали зелеными, но вся фигурка мертвеца казалась невозможно маленькой для взрослого человека.

— Обыщи, — сказал милиционер, беседовавший с Локтевым своему коллеге, тот натянул резиновые перчатки и стал ощупывать карманы мертвеца.

— Вот, — сказал Локтев, подавая милиционеру кожаное портмоне.

Тот вызверился на Локтева. Выхватил портмоне, с трудом открыл застежку.

— Это знаешь, как называется? Кто тебе позволил? Ты что, совсем, да?

Локтев отвернулся. Он не стал рассказывать милиционеру, что карманы мертвеца он не ощупывал, а портмоне нашел в воде у берега, когда тело уже вытащил. Не стал говорить и о том, что даже не открыл портмоне. Ему почему-то вообще вдруг расхотелось помогать милиции. Какого хрена, в конце концов?!

Локтев выключил свой фонарь — еще батарейки на них расходовать, повернулся и неспешно зашагал к дому.

— Локтев, ты куда? Эй! Локтев, вернись! Локтев, да куда ты?!

Локтев и не думал останавливаться.

— А, пусть идет! — махнул рукой помощник. — Без него справимся.

«Ага, — подумал Локтев, — справитесь. Вот и замечательно».

Какая-то мысль не давала ему покоя с того самого момента, как Настюха, голая, грязная и испуганная, прибежала к избе. Что это была за мысль, он, как ни концентрировался, выдавить на поверхность сознания не мог. Мысль, правда, усилилась, когда он вытаскивал тело утопленника на берег, а сейчас стала почти навязчивой. Но от того, что она так и не оформилась, а была какой-то аморфной и вообще, что называется, нечитаемой — раздражала сильно. В общем, вата какая-то в голове.

И что, собственно, произошло? В озере, которое облюбовали рыбаки, найдено мертвое тело.