— Если вы считаете, что риск в вашей работе сравнительно небольшой, то что тогда самое неприятное?

— Куда бы мы ни приехали снимать репортажи, к нам всегда относятся с подозрением: «Зачем явились?», «Что ищете?» — как будто заранее боятся разоблачения. Иногда до смешного доходит, кристально честные люди упираются так, как будто вагонами воруют.

— А что вам в вашей профессии больше всего нравится?

— Когда наши расследования дают результат. Вот пример. Раньше из Казахстана ходил поезд «Караганда — Москва» с весьма специфическим грузом. И вообще, непонятного в нем было много. Во-первых, на границе поезд почему-то вообще не подвергался таможенному досмотру. Отмазка была какая-то детская — типа времени не хватало. Состав стоял на станции всего две минуты. Во-вторых, проезжая уже по территории России семьдесят четыре километра, серьезно замедлял ход. А из вагонов на насыпь выбрасывались мешки… Их тут же подбирали таинственные всадники. У нас есть съемка всего происходившего. В мешках оказался героин. Так вот, после выхода репортажа в эфир президент Казахстана своим указом приостановил движение «героинового» поезда. Так называемая «черная дыра» этой железной дороги закрыта.

— Степан, этот год предвыборный. Какие новые разоблачения вы готовите?

— У меня нет задачи кого-то разоблачить, потопить, пропесочить. Моя цель — открыть людям правду.

Студенты еще с полчаса задавали вопросы Исправникову, наконец встреча приблизилась к концу, и они стали расходиться. Исправников спустился с преподавательской кафедры и подсел к Кольцовой.

— Ну как, Варвара Никитична? Хорошо я поработал примером для молодежи?

— Надеюсь, им пойдет на пользу. Как у тебя дела-то на самом деле?

— Да все как обычно. Сейчас вот новую тему откопал, посмотрим, что там можно нарыть горяченького. Давайте завалимся куда-нибудь, поужинаем, давно ведь не виделись.

— Ты на машине? Я по центру теперь только своим ходом передвигаюсь. Пробки замучили.

— Вы ж меня знаете, я и до булочной на автомобиле поеду. Вы какую кухню предпочитаете?

— Да мне все равно, Степа, лишь бы музыка была негромкой, чтобы можно было поговорить спокойно. А то меня дочь недавно затащила в какое-то заведение на поэтический вечер. Бог мой, какая там поэзия! Ни сесть, ни встать, музыка орет, все курят!

— Ого, Машка уже по клубам ходит? Сколько ей теперь? Я ее в последний раз видел, когда она в первый класс ходила. Смешная такая была, с тремя косичками.

— Пятнадцать скоро стукнет. Мария уже барышня на выданье. Упрямая страшно.

— Так это ж хорошо, значит, в вас пошла!

— Хорошо-то, может, и хорошо, но нам с ней трудновато последнее время. Переходный возраст все-таки. Вбила себе в голову, что должна стесняться моего детективного творчества. У них в компании, видите ли, презирают массовую культуру. — Кольцова вздохнула: — И зачем только я ее в свое время в лицей с гуманитарным уклоном отдала?

— Да ладно, Варвара Никитична, вы же знаете нашу интеллигенцию. Сидят нищие по углам, рассуждают о высоком, как только кто-нибудь успеха добьется — сразу их жаба душит. Вы же в первую десятку детективщиков входите, есть чем гордиться.

Меня, знаете, сколько грязью поливали, когда я на телевидение пробился? Выскочка, что он о себе воображает! — передразнил Исправников брюзжанье недоброжелателей.