— «О», — ответил Сизарь. — Может, сделаешь перерыв?

— Не веришь? — усмехнулась журналистка. — Все вы такие. Говорите одно, делаете другое, хотите третьего. А кто честен, тот для вас сразу «кролик»… Где тут буква «ё»?

— В слове «кролик» нет буквы «ё».

— Зато она есть в слове «ёлки»… Они ведь обещали ее для всех отличников по физике.

— Лана, ты когда-нибудь играла в карты? — Сизарь зарылся носом в ее волосы.

— Кто же в них не играл? — сохранила текст девушка.

— Тогда ты должна знать, милая, что, чем сложнее правила, тем интереснее игра. И в каждой есть обязательные запреты. И запреты очень, очень обязательные… — Он наклонился ниже, дыша в волосы, прошел губами по ее горячему розовому ушку, двинулся дальше, шепча губами в шею: — А также имеются козыри, джокеры… — Теперь его руки могли коснуться упругой груди гостьи. — Есть разные масти… — Правая рука скользнула ниже, к бедрам, левая проникла в вырез платья, в то время как губы целовали подбородок. — …масти старшие и младшие…

Он запечатал рот девушки поцелуем, пальцы правой руки заставили выгнуться ее тело. Лана, дернулась, пнув ногой столешницу, стул повалился назад, и молодой человек без труда смог перехватить ее на руки, перенести на постель.

— Нет, нельзя, — зашептала она в перерывах между поцелуями. — Тебе придется страдать и каяться.

— Ради тебя хоть на костер. — Он скинул с ее плеч лямочки платья, вместе с ними отпрянул вниз и начал новое восхождение, целуя ее пальчики и ступни, щиколотки и колени, заставляя Лану жалобно стонать и скрести пальцами простыню…

Алексей добился своего только к полуночи, оставив несчастную жертву в бессилии лежать головой между подушек, с запутавшимися в одеяле ногами. После победы он мужественно поднялся, дошел до ноутбука, еще раз сохранил текст поверженной журналистки и перевел компьютер в спящий режим.

— Хорошо, я сдаюсь, — неожиданно прошептала девушка. — Я согласна стать твоею навсегда. И будь все что будет.

— Ты прекрасна, Лана. Созерцать тебя — одно удовольствие.

— Это все равно, что не ответить вообще, — приподнялась она на локте. — Почему ты молчишь?

— Опыт предыдущих контактов подсказывает, моя милая, что первые двое суток у нас все идет хорошо. И только к третьему дню ситуация меняется так, что у нас возникает желание друг друга убить.

— Господи, тебе только геометрию в школе преподавать, — упав на подушку, схватилась за голову Светлана. — Ты говоришь о любви так, словно о задачке с двумя бассейнами.

— Уж кто бы попрекал! Как насчет секса три раза в сутки по рекомендациям британских ученых?

— Намекаешь, что пробил третий день, и мы начинаем ссориться? — снова приподнялась она. — Не дождешься. Я с тобой согласна, дорогой!

— С чем?

— Со всем, дорогой! Все, что хочешь, дорогой! Будь по-твоему, дорогой! Кто бы мог подумать, что в обычной колоде всего тридцать четыре карты?

— Тридцать шесть, — машинально поправил Сизарь.

— Может быть, пересчитаем, дорогой? — заговорщицки ухмыльнувшись, отвалилась обратно в подушки девушка.

Ночь была долгой и сладкой, но завершилась резко и грубо.